|
Это счастье длилось долго — или не долго? Целых два часа — это как? Это миг? Или это вечность? Она не знала. Он обнимал ее, а она вдыхала его родной запах, стараясь запомнить надолго, надолго… Позже, отхлебнув глоточек шампанского, она спросила: — Тебе когда выходить? — Как обычно. На следующей станции. Как обычно… То есть два часа — и ни минутой больше. — Почему ты не хочешь остаться? — Малыш… Ну не начинай. — Но нам же хорошо вместе? — Конечно. Иначе бы я не ждал этих встреч! И не садился бы с тобой в купе на целую остановку! — А твоя жена? Она знает? — Зачем ей это знать? Это только наше. Наше с тобой! Для двоих. — Я не хочу с тобой расставаться. — Надо, малыш. Надо, надо! Но я вернусь — вот увидишь. И мы снова будем вместе. Целых два часа! — Но это так мало! — Целых два часа счастья? Мало??? Не трать время зря. Или ко мне, малыш! До моей остановки еще успеем… Он вышел ровно через два часа, на следующей остановке. Как всегда. А она осталась — одна, в пустом купе, где на столе все напоминало о недавнем пиршестве любви: фужер, которого касались его губы… пирожок, надкусанный его крепкими зубами… Букет цветов в банке из-под майонеза. Смятая салфетка… Все. Теперь у нее не было стимула одерживать слезы, и они прорвались, как будто весеннее половодье, сметая остатки макияжа и сдержанности, как ветхую запруду. Два часа счастья… До следующей остановки в Питере. Экспресс идет по кольцу. Следующая остановка — через полгода. Расписание известно. Два часа счастья — полгода ожидания. Душно и тошно. В тамбур, в тамбур! Хоть глоток свежего ветра в лицо! В тамбуре она бестолково дергала дверь, она хотела свежего ветра. Может быть, ветра перемен… А может — просто ураганного ветра, который смел бы ее со ступеньки и унес, как осенний листок. Туда, где счастье — не по расписанию, а всегда, и его много. Когда появилась проводница, как уводила ее в служебное купе — она не помнила. Очнулась, полулежа на узкой койке, под спиной — подушки, на лбу — прохладное полотенце, и проводница поит ее из стакана горячим, ароматным чаем. — Ну, пришла в себя? Прорыдалась? И слава богу. Ох, дуры девки, дуры… Ты ж разбиться могла! — Ну и пусть, — прошептала она. — Какая разница? — Есть разница, — уверенно сказала проводница. — Он останется. А ты умрешь. Разве не обидно? — Я все равно без него не могу дышать. А дышу я, только когда он рядом. То есть два часа за полгода. Я задыхаюсь без него, понимаете? — 38 —
|