|
— Ваше Величество, я знаю, что ваш праздник обычно завершает бал. Позволено ли мне будет самому выбрать даму сердца для танца? — Разумеется, — ответила королева, — но назовите ее имя! — Да простит меня моя дерзость, прекрасная королева. Это баронесса Ольга фон Ваксель! Взгляд Гиацинты посуровел. — Пусть так, рыцарь. Для нас нет ничего невозможного, но твоя возлюбленная принадлежит царству Смерти. Чтобы пригласить ее на танец, ты должен сразиться со Стражем Времени, и твоя жизнь станет выкупом за возвращение Ольги в этот мир! — Я готов, — ответил Ловелиус, до боли сжимая свой меч. И еще через короткое время, пришпорив коня, он летел навстречу огромной тени Всадника, словно облаченного в серую тучу. Злобный голос загремел в уши рыцаря: — Поверни коня, безумец! Я твоя смерть! — Нет! — крикнув Ловелиус. — Сейчас ты падешь, даже не увидев своей Дамы! — снова закричал всадник. — Я уже знаю ее своим сердцем. — Но она не будет принадлежать тебе! Твоя жертва напрасна! — Пусть так, зато в моей любви нет корысти! — отвечал рыцарь. Лопнула сталь доспехов. Облако пыли и дыма пронеслось и исчезло. Ловелиус стоял на земле рядом с белогривым конем, навстречу ему шла женщина, черты которой были запечатлены на медальоне. Он растерянно оглянулся: — А как же моя жертва? И почему я не умер? — Так же, как ты отдал мне свою жизнь сейчас, я выкупила твою своей жизнью почти столетие назад — ответила Ольга. — Одна жертва будущему и другая прошлому уравновесили время и помогли нашей встрече в настоящем. Да будут святы дела рыцарей и дам ордена Гиацинта! Нет ничего невозможного для истинно любящих. Не правда ли, мой милый Ловелиус? БанькаВам, молодым, только и смех, когда речь о прошлых временах заходит, что, мол, старики плетут, как не златые горы, реки молочные да берега кисельные… Мы и сами с бородой и усами… А ведь и сами-то свидетели и участники тех событий были ой как не стары, и не зря гордились ими современники. Кому не ведомо стихотворение «Бородино», а вот мало кто знает, что сам Наполеон написал об этом сражении: «Французы доказали свое право считаться победителями, а русские — непобежденными». Так что слова великого поэта и великого полководца друг другу не перечат. Были, были, милостивые государи и государыни, люди в наше время, могучее, лихое племя… И не только сражаться умели за честь своей земли, но и любили, как сейчас не встретишь… До сих пор в памяти добрых семей хранятся предания, которых и небылью не назовешь, и в быль с трудом поверишь… Это как с привидениями: столкнешься — испугаешься, разойдешься — усомнишься и в них и в себе. Впрочем, что тут доказывать без примеров. Я не буду рассказывать, как в старых дворцах тени их вельможных хозяев разгуливают. Тревожные думы да неспокойная совесть не оставляют и тех, кто ступил за могилу. Судьба наша плелась еще нашими предками, как мы сейчас готовим путь потомкам. И все в ответе за то, что происходит… — 34 —
|