|
— Я не знаю… — завела я свою любимую песню. — Представь: ты идешь на свидание. Что бы тебе хотелось получить в подарок? — задала наводящий вопрос старуха. — Ну… букет роскошный. Ужин в ресторане. Французские духи… не знаю я! — Я даже разозлилась на свое скудное воображение. — А как бы ты собиралась на свидание? — продолжала пытать меня старая ведьма. — Да как-как! Как все! Ну, прическа там… макияж… платье красивое, туфли на каблуках. — Отлично, — деловито сказала старуха. — Как раз завтра воскресенье, все сходится, звезды благоприятствуют. Вот тебе и план действий. — Каких действий? — заволновалась я. Старуха пристально посмотрела мне в глаза и заговорила низким, размеренным голосом: — Запомни. Другие люди приходят и ухолят. А ты у себя есть всегда. И ты всегда можешь устроить себе праздник. И ни от кого не зависеть. Надо просто разрешить себе! И сегодня ты ведешь себя в ресторан. Нет, в ресторан тебе рано, — с сожалением сказала бабка, — ведешь себя обедать в лучшее кафе! Повтори! Наверное, это был гипноз. Или заклинание. Потому что я смотрела на нее, как завороженная, и каждое слово падало мне в голову, как тяжелая масляная капля, и сразу впитывалось. — Сегодня я веду себя обедать в лучшее кафе… — повторила я послушно, как кукла. И глазами моргала совершенно по-кукольному. — Итак, план, — заговорила старуха обычным голосом, словно ничего и не произошло. — Утром — контрастный душ. Потом — прическа, маникюр, макияж. В салоне, имей в виду! Платье и туфли пока возьмешь у своей Нинки — у тебя ничего приличного еще нет, я знаю. Потом купишь. Затем идешь выбирать себе французские духи. И не те, что подешевле, а те, что по душе! На обратном пути даришь себе самый роскошный букет. Возвращаешься домой. Ставишь букет в вазу на видное место. Берешь такси. И — в кафе. Диету — побоку, не нужна она тебе. И так хороша. И балуешь себя на всю катушку! — Я не могу!!! — почти завопила я. — Это же… половина моей зарплаты! — Ничего страшного, — хладнокровно сказала старуха. — Ты деньги для чего зарабатываешь? Верно! Чтобы их тратить. Так вот трать их с пользой и удовольствием. — Но это неправильно! — запротестовала я. — Я не должна жить для себя. Я обязана прежде подумать о других. Я брату помогать должна! — Больше всех ты себе задолжала, — охладила мой пыл старуха. — Братец твой будет сидеть у тебя на шее, пока ты его отгула сама не скинешь. И еще пять институтов поменяет. У него к самостоятельности стимула нет — благодаря тебе, кстати! — а парень скоро четвертый десяток разменяет. Губишь ты его своей глупой добротой. — 81 —
|