|
— Присаживайся, — коротко сказала колдунья, кивнув на стул. — Зачем явилась? Я затосковала. Нинку она выперла еще на первоначальном этапе, и помощи ждать было неоткуда. — Ну, это… — затянула я, прикидывая, как получше сформулировать тему унылого прозябания. — Понятно, — сказала колдунья. — Никто тебя не любит. Начальство не любит: ты классный специалист, работаешь много, а продвижения никакого. Мужики тебя не любят: дружат, до получки деньги занимают, но дальше — ни-ни. Деньги тебя не любят: приходят трудно, ухолят быстро. Ты тоже много чего не любишь. Тусовки игнорируешь, алкоголь не употребляешь, знакомства на улице презираешь, спортом не занимаешься, к моде равнодушна. Жизнь — тоска зеленая. Пока она перечисляла все мои реалии, я просто взмокла. — Откуда вы знаете? — пискнула я. — Ну так я же колдунья, — впервые улыбнулась она. Улыбка у нее была красивая, белозубая. — Да, — уныло сказала я. — Так вот получилось. Меня почему-то никто не любит. — Так уж и никто? — подначила старуха. — Ну, не совсем. Родители любят… по-своему. Они заботятся, все время мне на ошибки указывают. Брат любит… наверное… он все учится, уже третий институт меняет, никак не может найти себя… Я ему финансово помогаю. И Нинка, Нинка! Это моя подруга… — Нинка — это да, — неопределенно сказала колдунья. — А от меня чего хочешь? — Ну как чего, — заволновалась я. — Вы помогите мне, пожалуйста! Существует же что-то такое… зелье какое-нибудь приворотное. Старуха захохотала басом. Смеялась она долго, со вкусом. А потом сказала: — Ну, девонька, уморила! Никто ее не любит… Ты что же, на весь мир приворот собралась делать? Это сколько же зелья приворотного потребуется??? И ты его как разбрызгивать собираешься на весь мир-то, с орбитальной станции, что ли? — Я не знаю… — совсем пригорюнилась я. — Так, прекратили унывать, — деловито сказала старуха, утерев выступившие слезы. — Ты мне здесь вселенскую тоску не разводи. Дело поправимое. Думаешь, ты одна такая? Да через одну мне такие «нелюбимые» попадаются! Я слегка воспряла духом. Оказывается, есть еще такие же дуры, как я! Я не одна! Люди, слышите, я не одна!!! — Рано радуешься, — остудила меня старуха. — Сейчас рассказывай мне, как ты сама себя любишь. — Чего?! — опешила я. — Того. Как себя любишь, говорю! Я чувствовала, что румянец медленно заливает лицо, шею и даже руки. — 78 —
|