|
Да что она там может понять! — с досадой вскричал зловредный тенор. Она и сейчас, на Ковре у Королевы, упорствует в своих заблуждениях. — Я не упорствую, — поспешно вставила Ольга Павловна. — Я просто пытаюсь понять, что я делала не так. — Все, — коротко ответила Королева. — Ты все делала не так. Вот скажи: здесь тебе нравится? Комфортно тебе, хорошо? Только не врать! — Не очень, — честно призналась Ольга. — Как-то тут… неустроенно. Странно. Неуютно. И образы какие-то озлобленные. — Ну вот. А ведь все мы — твои отражения. То есть получается, что ты сама себе не нравишься. Разве это нормально? Как ты думаешь? — Думаю, ненормально, — чуть помедлив, ответила Ольга Павловна. — И полагаю, что я хотела бы это изменить. Только пока не понимаю как. Я вообще трудно принимаю в жизни что-то новое. — И немудрено! — горячо подхватил Архитектор. — Ведь чтобы принять что-то новое, надо сначала избавиться от чего-то старого! Расчистить для нового место! — А от чего я должна избавиться? — жалобно спросила Ольга. — Подскажите!!! — Сгоревший миксер! — выкрикнул кто-то из толпы, потрясая над головой упомянутым прибором. — Два неисправных утюга! — Рассохшаяся гитара! — Драные сапоги! — Треснувшее зеркало! Ольга только успевала вертеть головой. — Неужели у меня столько всякого старья? — растерянно проговорила она. — И даже еще больше! — подтвердил Скрипучий Советник. — Ты слушай и запоминай. Когда шум стал умолкать, Королева хлопнула в ладоши. — Кажется, все забыли, зачем мы здесь собрались. У нас, между прочим, казнь! Продолжаем! Птица-Секретарь затрясла лысой головой и объявила: — По протоколу — подсудимой предоставляется последнее слово! — Как — «последнее слово»? — обмерла Ольга Павловна. — Но разве мы не договорились? — По-моему, ты пока только вопросы задавала, — заметила Безобразная Королева. — И ничего толкового не сказала. Ну-с? — Хорошо, я скажу, — пообещала Ольга. — Я, если честно, в ужасе. Я не думала, что мои халаты и бигуди, мои привычки так… влияют на все. Но я исправлюсь! Нельзя же, в самом деле, вот так вот взять — и сразу казнить? Тем более что не станет меня — не станет и вас, моих отражений, все здесь пропадет, вы же понимаете? — Мы-то понимаем, — мрачно сказала Королева. — Но чем жить в безобразии, лучше уж вообще не жить! — Ну уж нет! — решила Ольга Павловна. — Все еще можно поправить. Даже быстро! Я обещаю, что начну с того, что выброшу все мертвые вещи. И облезлый ковер, и сломанные часы, и сгоревший миксер, и с одеждой разберусь. Я обещаю не расхаживать по дому с маской на лице — для этого есть ванная комната. А можно и в салон красоты! Я буду носить дома красивые вещи! Ведь теперь я знаю, что у меня в Зазеркалье — целое государство из моих отражений! И я не допущу, чтобы Глава Государства была безобразной, — я верну ей Истинный Образ. — 25 —
|