|
Так вот, стал советоваться Петруша с Сергушей, как им Калин-зверя обойти, до клада добраться и яблоки у пятой бабы Дуни умыкнуть. А, может, и нет никакого дракона, а баба Нюра просто тень на плетень наводит, чтобы воров отпугнуть. Сергуша посмотрел своими глазами цвета индиго куда-то в потолок, а, может, в гиперпространство Интернета, и вдруг заплакал. «Я не знаю, что делать с ТАКИМ драконом, ведь он же не компьютерный!». Тогда Петруша, который родился задолго до большой кузькинской аномалии, понял, что действовать надо своими силами и другим путем. Он обнял брата за плечи и велел ему не разводить сырость в доме, а то все программы закиснут и зависнут. «Ладно, - добавил он, - я тебе потом все расскажу, когда мы с Саньком вернемся ОТТУДА». Сергушины глаза цвета индиго с обожанием уставились на старшего брата, и слезы высохли. Поздно вечером, когда все сельчане уже разбрелись по своим домам и включили телевизоры, а кузькинские соловьи, которых после курских считают самыми лучшими, услаждали слух тех, у кого телевизоров по какой-то причине не было, из двух домов почти одновременно выскользнули две небольшие тени и направились в сторону резиденции бабы Нюры. У штакетника, окружающего сад, они встретились, пожали друг другу руки и затаились, разглядывая темный силуэт дракона в саду, который почти сливался с царившей вокруг тьмой. Его контуры слегка колебались, наверное, от ветра, и казались совсем неопасными, но Петруша и Санек не торопились проникнуть в сад. Наконец, Петруша ударил друга по плечу, от чего тот вздрогнул, и сказал, что пора идти, и дракон, конечно, ненастоящий. Санек не был в этом так уверен, но привык верить своему другу. Они прошмыгнули вдоль штакетника и нырнули через небольшой пролом внутрь сада. Там было тихо, темно и пахло яблоками. Любой мальчишка знает, что соседские яблоки гораздо вкуснее своих собственных, и это помогло им почти без страха пробираться к заветной яблоне. И вот Петруша уже был совсем рядом с ее низко наклонившимися от тяжести плодов ветками и поднял уже руку, чтобы сорвать яблоки, как вдруг… Санек сдавленно крикнул что-то неразборчивое, рядом бесшумно метнулось нечто темное, обдав грабителей волной прохладного ночного воздуха, и раздался низкий рокочущий звук. Ребята упали на землю и замерли не дыша. Наконец Петруша рискнул взглянуть в сторону Калин-дракона. Его громада едва заметно шевелилась, как будто дракон просыпался от спячки, рокотание усиливалось, и вдруг вспышка света ослепила мальчиков, отчего те в ужасе бросились к пролому в штакетнике и, не помня себя, побежали каждый к своему дому. Мягкие постели приняли тела дрожащих детей и постепенно усыпили их. Но под утро оба одновременно вскрикнули. Им приснился один и тот же сон: Калин-зверь надвигался на них, разинув огромную пасть, в которой полыхал жуткий синеватый огонь. И в тот момент, когда пасть чудовища была совсем близко, они проснулись. Петрушина мама оторвалась от ночного безлимитного Интернета и кинулась к сыну, и обняла его, гладя по голове. «Мама, мне такой страшный сон приснился!» - всхлипнул Петруша. И быстро выпалил маме все-все, что они с Саньком сделали и что он увидел потом во сне. «Значит, есть этот дракон у бабы Нюры», - все еще выбивая дробь зубами, проныл Петруша. А мама не торопилась с ответом, прикидывая, что дракон-то драконом, а вот без грозовой козы Козявы здесь не обошлось, ночью-то гремела гроза. Она не стала отговаривать Петрушу, ведь они и ВПРАВДУ видели дракона, а разве с этим поспоришь? Она только сказала, что через год с небольшим на Ивана Купала он пройдет посвящение и станет взрослым кузькинцем, и тогда сможет помериться силами со своим драконом. Петруша недоверчиво посмотрел на маму и на всякий случай сказал, что это вовсе не его дракон, а бабынюрин, и пусть она сама с ним управляется. На том он окончательно пришел в себя и побежал к Саньку рассказывать о своем страшном сне, ведь пока человеку нет еще двенадцати лет, он имеет полное право рассказывать обо всем своей маме и другу. Как там будет дальше, он понятия не имел, да и не было у него привычки заглядывать вперед. — 42 —
|