|
Жил-был один славный идальго. А в нем жило-было непомерное честолюбие. Идальго выбирал в жизни все самое-самое: он не мог пить обычное вино — пил самое лучшее, он одевался в самые роскошные одежды, жил в самом роскошном особняке, принимал приглашения лишь от самых знатных сеньоров. И даму сердца он выбрал себе такую, которая, по мнению многих, была самой красивой во всей Испании. Звали ее Амарго де Рийос. Была сыграна великолепная свадьба, но когда угар торжества развеялся, дон Паскуаль обнаружил, что схватил кусок не по зубам. Донна Амарго казалась ожившей статуей: без меры прекрасная со стороны, при приближении она становилась холодным мрамором. Воистину, дон Паскуаль мог бы гордиться, что его жена — самая ледяная из дам. Однако он был лишен философских склонностей и вскоре начал испытывать безграничную зависть к прочим супружеским парам. Воображение рисовало ему ореол страсти вокруг любой красотки, проходившей мимо. Трудно сказать, что чувствовала при этом Амарго, от которой не могло укрыться, что взор Паскуаля чуть не прожигает встречных женщин, но избегает ее. Как-то в канун годовщины их свадьбы они плыли на корабле дона Паскуаля. Команда в честь праздника получила бочонок отличного вина. Моряки подняли кубки с добрыми пожеланиями благородной чете и упросили сеньору Амарго хотя бы пригубить чудесного напитка. К общему восторгу и удивлению дона Паскуаля, его супруга осушила свой бокал до дна и протянула его для повторения. После третьего бокала капитан готов был вознегодовать, но вдруг красавица потребовала кастаньеты. Три моряка-кастильца схватились за гитары, и их хриплые голоса разбудили ночь. Никогда в жизни дон Паскуаль не видел свою супругу в таком танце. Слезы брызгали на ее щеки, словно тысячи гвоздей разом вбивали в палубу ее каблучки. Когда же смолкал рев обезумевшего экипажа, из уст Амарго летели звуки песни, да такой, что пламя факелов темнело… Кончилось веселье, но потрясенный дон Паскуаль так и не мог узнать своей супруги. Она явила ему страсть, испепеляющую, как огонь ада, одарила его ласками, от которых он лишился сознания. Его пренебреженье к донне Амарго растаяло, как воск, его гордость была посрамлена, самолюбие унижено. Воистину, он показался сам себе пигмеем рядом с могучим демоном ее любви. Но ночь миновала, и дон Паскуаль горько раскаялся, что вызвал к жизни ураган, таившийся в груди его супруги. Взошло солнце, и обнаружилось, что Амарго исчезла. Весь корабль обыскали, но ее не нашли. Оставалось единственное предположение — Амарго упала в море. — 91 —
|