|
- С помощью волшебных слов. Но они подействуют только в том случае, если ты изо всех сил сосредоточишься на одном-единственном очень счастливом воспоминании. Вот такая «волшебная» кухня, а на самом деле, сеанс сказочной психотерапии, овладения собственными психическими способностями. Это далеко не полный обзор позитивных моментов книжки Джоан Роулинг. Да, можно запретить своему ребенку Гарри Поттера, Человека-Паука и других, не понятных взрослым персонажей, оберегая его от «заразы». Лишая его в то же время возможности естественного формирования социального иммунитета. И так это беда нашего общества – прятать детей от всего «нечистого», вместо того, чтобы помочь вовремя разглядеть его. Как-то в маршрутке наблюдала такую картину: среди десятка с небольшим пассажиров оказалась молодежная развеселая компания, которая вовсю флиртовала и смеялась. Девочка лет пяти, стоящая возле мамы, с любопытством поглядывала на них. Мать автоматически повернула голову ребенка к себе и вжала ее в себя (чтоб не смотрела и не слушала). Какой урок вынесет ребенок из этого запрета? И будет ли говорить маме правду в свое время, когда сама станет взрослеющей? Ответ напрашивается - эта девочка не станет говорить своей маме правду о себе и своих друзьях. К сожалению. Уже теперь, в 5 лет наметился раскол между всезнающей мамой и ее вступающей в собственную жизнь дочерью. История Гарри Поттера с точки зрения филологов это новая волшебная сказка со всеми ее атрибутами. Мы читаем сказки братьев Гримм, Шарля Перро, русские народные. Все они битком набиты волшебниками, ведьмами, колдунами – как добрыми, так и злыми, но в равной степени нечистыми с точки зрения христианства. Так почему бы к сказке о Гарри Поттере не отнестись примерно так же? Что же касается современного возрождения древней Традиции и вместе с ней язычества – этот процесс обусловлен исторически и культурно, и мало зависит от нашего хотения. Глава пятнадцатая Воображаемые друзья и сказка на вырост
Надя поссорилась с мамой. Потом, через несколько лет, они не в силах были вспомнить предмет своей ссоры. Теперь же тринадцатилетняя дочь крикнула: «Я ухожу из дома!», хлопнула изо всей силы входной дверью и выбежала из подъезда. Мать, прячась за занавеской, плакала в голос. Прошло три часа, начинало смеркаться. Мать пыталась заняться делами, сама себя успокаивала, что Надя вернется, но беспокойство все сильнее грызло ее. Она уже собралась выйти из дома искать дочку, как вдруг раздался звонок. Мать открыла дверь – на пороге стояла делегация: впереди – Надя с опущенными глазами, за ней – парень со скверной репутацией, поодаль – несколько ребят и девочек, почти неузнаваемых, хотя смутно-знакомые черты временами проглядывали в лицах. Парень с подмоченной репутацией сказал: «Вот, привели…Еще не хотела идти, пришлось нести на руках…». Потом мама и дочка долго сидели, сначала молчали, потом мать задала мучивший ее вопрос: — 84 —
|