|
- Дети, пора! Молчи, Психимора. Я нарочно опоздаю, и ты не посмеешь мне ничего сказать, потому что ты боишься меня, потому что я хочу, чтобы ты меня боялась. Я сильнее тебя. Ты идешь к упадку, а я расту. И вытянусь вверх, как пугало, которое в час заката отбрасывает огромную тень через все поле. Я справедливая кара за твое преступление, небывалое в истории матерей. Я олицетворенное возмездие и даю обещание, небывалое в истории сыновней любви, покарать тебя в твоей старости. - Дети! Заткнись, Психимора, я тебе не сын. Ее сын будет мстить всем женщинам, каждой, встреченной им на пути. Оскверняя лоно любой из них, он будет плевать в поганое чрево ненавистной Психиморы, давшей ему жизнь и искалечившей его детство. Возникает вопрос - всегда ли так однозначна судьба «карлика»? Неужели каждый недолюбленный ребенок непременно становится моральным уродом и мстителем? К счастью – нет. История хранит имена людей, которым не очень повезло с родительской любовью. А.С. Пушкина не любила его мать, зато заботилась няня Арина Родионовна. Иоганн Кеплер в 6 лет был брошен родителями в бреду оспы, выжил чудом. В 7 лет отец забрал сына из школы приставил его прислуживать в кабаке. И все же он открыл законы движения планет. Маленького Никколо Паганини отец безо всякой жалости запирал в чулане со скрипкой на целый день. Он мог озлобиться, но стал извлекать из своей скрипки дивные звуки. «Карлики» нередко талантливы, как будто являются неким природным концентратом способностей. Вспомним способности цвергов, Гефеста, Данилы-мастера. Хочу вспомнить еще один значимый для меня персонаж М. Энде из «Бесконечной книги». Это рудокоп Йор с рудника Минроуд. Дни и ночи он неустанно трудится в своих шахтах, добывая пласты сновидений, помогая их добывать тем, кто забыл себя, свое происхождение и даже имя. Он помогает мальчику по имени Бастиан Бальтазар Багс найти слюдяную пластинку с изображением его отца, которого Бастиан не узнает, лишь вдруг прорвавшиеся горячие слезы дают ему понять, что он нашел именно то, что ему было нужно и как продолжить свой путь. Бытие рудокопа Йора очень похоже на то, что делает психоаналитик, глубинный психолог, помогая своему клиенту и себе самому разобраться в тайнах своего «подвала». Все это происходит так, как будто, заперев ребенка-карлика во тьму и тесноту отчуждения от простых земных радостей любви, природа помогла ему сосредоточиться на знакомстве с самим собой, со своими глубинами. Так заключенные, отбывающие длительные сроки, поражают воображение своих тюремщиков великолепными вещицами и выдумками, выходящими из их рук. Стефан Цвейг назвал такое состояние вынужденного ограничения camera obscura. Не только ребенок, но и взрослый человек, вдруг лишенный тепла и света, враз забытый людьми и, кажется, что и богом, вынашивает тайную мысль и воплощает ее в книге. Такова история Джакомо Казановы и Стендаля. Первый писал свои мемуары в глуши библиотеки богемского дворянина, второй – сосланный в болота Чивитта-Веккии, создал лучшие страницы своих романов. — 34 —
|