|
По праву Лесли мог считать себя заново рожденным. Теперь он глядел на старуху без прежнего превосходства и в словах ее находил для себя немало полезного. Но она говорила редко. Как-то перед отъездом доктор забрел в глухую долину высоко в горах. Пропитанный смолистым воздухом хвойный лес остался позади. Лесли окружал кустарник, прижавшийся к земле, да кое-где редкие деревца, на которых еще не распустились почки. Склоны гор стояли обнаженными, местами в балках лежал снег. Потрескавшиеся скалы поросли буйным лишайником. Унылый вид долины тягостно подействовал на Лесли, и, чтобы отвлечься, он вытащил свирель. Не раз она избавляла его от неприятных настроений в городе, а здесь он еще ни разу не играл на ней. Лесли приложил ее к губам. Тотчас отозвалось эхо. Случайное расположение гор вдруг выявило странный акустический эффект. Мелодия исчезала в одном месте, через минуту появлялась в другом, наслаивалась на ту, что летела из третьего. Горы перебрасывали ее, как мяч, и вот, словно целый оркестр зазвучал в долине, пораженный доктор давно уже опустил инструмент, испугавшись вызвать вал, а музыка все продолжалась, то нарастая, то слабея. Наконец последние звуки смолкли. Снизу пахнул холодный ветер. Тяжелая туча, почти на том же уровне, скрыла солнце и потянулась в долину. Стало темнеть. Лесли решил подниматься выше и, может, найти убежище от дождя. На обломке плоской скалы, нависшей над ручьем, сидел крошечный человечек, уткнув голову в колени. Его можно было принять за годовалого ребенка, но длинные ногти на руках, седая борода и лоб, покрытый морщинами, опровергали это предположение. Фиолетовый камзол из бархата, перехваченный золотой парчой, облачал его фигуру. Волосы стягивал обруч, украшенный сверкающими камешками. Заметив Лесли, человечек чуть улыбнулся и кивнул. — Ты. мне не кажешься? — воскликнул невольно доктор. — Нет! Так же как и ты мне, — ответил гном. — Спасибо тебе за музыку, она немного рассеяла мою тоску. — А что ее вызвало? — спросил Лесли. — Вопрос врача, — заметил собеседник — Но я не могу ответить, называю это тоской одиночества. Скоро год, как меня ничто не радует, не трогает мое сердца. Все сокровища, которыми я владею, королевская власть, самые веселые духи природы не дают мне утешения. И с каждым днем мое тело становится все тяжелее, так что в конце концов я должен каменеть. Среди моих предков уже случалось такое. Там, в конце долины, семь каменных королей. Однако тоска не оставила их. И они растут вместе в ней. Даже ты, увидев их, назвал бы их великанами. Но к ним нельзя приближаться. Их каменные глаза продолжают глядеть и после смерти. Никто не выдерживает их взгляда, и потому они поставлены охранять дорогу к нашим сокровищам. Теперь мой черед, но я хочу жить, а если умереть, то только после моей тоски. Скажи мне, есть ли средства исцелить меня? Я уже думал, что мне надо искать помощи у людей. Твоя музыка наполнила меня надеждой. — 206 —
|