|
Они определили сроки, и к 11 часам контракт был готов к тому, чтобы его просмотрели адвокаты. — Отлично, — сказал основатель компании, стараясь выглядеть серьезным и сдержанным. — Мы закончили вовремя. Я пристально посмотрела на него и, заметив искорку юмора в его глазах, поняла, что отныне Правило №6 стало известно и ему. Младший партнер заявил с невинным видом: — Да, но почему мы возились со всем этим так долго? И это был голос самой возможности. В отличие от вычисляющего Я, центральное Я не становится ни образом действий, ни набором стратегий. Нет нужды отождествлять его с чем-либо, оно говорит само за себя. Центральное Я — это то, как выглядит человек, который выжил. Центральное Я улыбается, глядя на принципы и критерии вычисляющих Я, поскольку понимает, что это унаследованные пережитки, с одной стороны, и неизбежные иллюзии детства — с другой. Хорошо, если ребенку знакомо ощущение того, что "он не отсюда", поскольку такой малыш способен завопить во все горло при первых же признаках, что его "забыли" в продуктовом магазине. Прекрасно, если он уверен, что ему следует быть сильнее или умнее других, чтобы выжить, и потому вовсю тренирует мозги и тело, сопротивляется нападениям и первым добирается до источника пищи. И все-таки центральному Я известно, что мысли о "непринадлежности" и "несоответствии" для нас столь же родные и столь же иллюзорные, как и Санта-Клаус. Центральное Я понимает, что опасность, с которой мы сталкиваемся, зачастую призрачна, и потому к ней не следует относиться серьезно. Создается впечатление, что люди остаются социальными животными. Мы движемся плечом к плечу с другими, нас не сосчитать, и все мы принадлежим к какой-нибудь группе. Какая тут свобода!? Необремененное теми препятствиями, с которыми ежедневно сталкивается наше вычисляющее Я, центральное Я способно с легкостью разглядеть нас истинных. Вычисляющее Я никогда не расслышит ни шепот сочувствия, растворенный в шуме переполненной улицы; ни сложные ритмы нашего дыхания, заглушённые шумом деревьев и плеском волн. Оно никогда не будет созвучно тем ритмам, которые дают нам ощущение значимости и смысла. Внимание вычисляющего Я сосредоточено только на сравнении и на схемах. Но центральное Я обладает искренностью и мудростью, поскольку ему необходимо оставаться всего лишь тем уникальным голосом, которым оно и есть. Голосом человека, оставившего детство позади. На языке центрального Я любая трансформация связана с описанием способа, помогающего нашему росту и движению. Она равносильна изменению нашего мировоззрения, происходящему непрерывно, зачастую без нашего ведома. Когда челозек решается на участие в захватывающем приключении, когда влюбляется или приступает к новой работе, он внезапно ловит себя на том, что чувствует, думает и говорит совершенно по-иному, чем прежде, и удивляется тому, что был совершенно другим всего несколько дней назад. С точки зрения центрального Я, жизнь течет подобно реке с постоянно изменяющимся руслом. И выходит, что то же самое можно сказать и о нас самих. Будучи уверенным, что все идет своим путем, центральное Я считает себя скорее проницаемым, нежели уязвимым, и остается открытым к влиянию извне, ко всему новому и неизведанному. Не питая никаких иллюзий по поводу способности управлять рекой жизни, центральное Я скорее присоединяется к ее сильному течению, а не сопротивляется. — 69 —
|