|
танцевальных па, темпе, движениях, выражении лица и жестах: в змеином шаге, затем летучих прыжках свирепо кричащего воина или в покачивающейся рыси, неуклюжей, горько плачущей матери медведя. Часто шаман во время таких плясок носит специальные маски и одеяния, чтобы усилить подобие со своими животными-силы. Все это служит соединению своего личного сознания с сознанием животного-силы. Подобно этому, танцор Зуни, носящий маску одного из богов Качино, делает больше, чем воплощает Качина. Перенесенный в измененное состояние сознания пляской, боем барабана, звуком трещеток и жужжанием бычьих пузырей, он становится на это время истинным воплощением того духа, которого считают находящимся в маске. Как сказал один Салиш: - Во время пляски я не действую, я только покоряюсь твоей силе, я только следую путем твоей силы. Шаманы, выполняя пляску своих животных духов-помощников обычно не только производят движения этих животных, но и звуки. В Сибири, в Америке и других местах шаманы издают звуки и зовы птиц, рычание и другие звуки своих животных-силы при выполнения перевоплощения. Как говорит Хромой Олень о духе медведя: - Он производит медвежьи звуки... У Кастанеды можно встретить подобное. То, что говорит Хромой Олень, не бесконтрольное владение культом, но скорее поддержание шаманом единства со своим животным-компаньоном. Среди индейцев Мексики и Гватемалы дух-хранитель известен под названием нагваль , производное от ацтекского нахуалли. Нагваль относится как к животному духу-хранителю, так и к шаману, в него перевоплощающемуся. /Сложное слово, производное от нахуалли, имеет значение "быть скрытым, замаскированным"/. Нагваль также применяется в Мексике к шаману, способному проделать такое превращение, независимо от того, делает ли он это в настоящий момент или нет. Так Кастанеда упоминает о дон Хуане, как о Нагвале. Случайно Кастанеда отличает понятие нагваль от тонапь в пространной, — 75 —
|