Так как чувственная сексуальность вне брака попадает в сферу товара, то жертвой этого оказываются нежные отношения с партнером, что наиболее отчетливо проявляется в проституции. Например, молодой человек расщепляет свою сексуальность, удовлетворяя чувственность с женщиной из "низших слоев" и, напротив, обращая нежность к девушке своего круга. Следствием такого расщепления любовной жизни и соединения чувственности с добыванием денег являются ее полное принижение и пропитывание жестокостью. Это выражается наиболее отчетливо в широком распространении венерических заболеваний и становится, также неумышленно, важной составной частью консервативного социального устройства. Борьба против проституции, внебрачных половых связей и венерических заболеваний ведется под лозунгом аскетизма, в соответствии с представлением о том, что половые отношения моральны только в браке. Доказательством же гибельности внебрачных сексуальных контактов является их якобы рискованность. Сами реакционные авторы подтверждают невозможность Применения аскетизма как эффективного средства против венерических заболеваний, но они не указывают правильный путь из тупика брачной морали. Ведь если венерические болезни и порождаются бациллами, то распространением своим они обязаны принижению внебрачной половой жизни, утвердившейся в виде морального контраста, противопоставления санкционированным брачным отношениям. Реакционно настроенный сексуальный исследователь, если только он не порвет со своей средой, должен волей-неволей подкреплять это противоречие идеологическими доводами. В вопросе об абортах мы также видим противоречия, а за ними — идеологическую опору брачной морали и оглядку на институт брака. В качестве одного из аргументов против отмены параграфа уголовного кодекса, карающего за аборты, выдвигается понятие "нравственности", как то: куда бы, мол, привело нас разрешение абортов, да и вообще, параграф о запрете абортов является препятствием для "необузданной половой жизни". Стремясь добиться прироста населения, достигают обратного результата — постоянного снижения цифр рождаемости. (Известно, что легализация прерывания беременности в Советском Союзе не нанесла ущерба росту населения — наоборот, необходимое социальное попечение, связанное с легальным абортом, обусловило резкий прирост рождаемости.)[5] Но ведь нужны национальное превосходство и пушечное мясо, и это порождает стремление к повышению численности населения. Ошибочно было бы полагать, что ведущим мотивом в данном случае является внимание к проблеме роста резервной армии труда. Эта проблема, вероятно, являлась определяющей раньше, когда безработица небольшой в процентном отношении части трудящихся оказывалась чрезвычайно полезной, обеспечивая давление на заработную плату. Но времена изменились. — 43 —
|