Счастливая проститутка

С отвращением он швырнул газету на пол. Как же глупо поступила Эйприл, выйдя замуж за такого бабника, как Сэми Альберт! Наверняка у нее был приступ шизофрении на почве ревности.

Да, он здорово разочаровался в Эйприл. Она была в зрелом возрасте и должна понимать, что делает. С другой стороны, он почувствовал облегчение.

Вот теперь-то он предпримет кое-что против Лары…

36

Лерой Джезус Болз не курил, это было вредно, а он ничего не делал такого, что могло бы повредить его здоровью.

Он до сих пор не мог сам себе объяснить свое поведение в ночном клубе «Мэннис». Это было слишком рискованно — вытащить оттуда женщину с ребенком. По счастливой случайности все обошлось, но риск был велик, и это не входило в его правила. Больше такого не повторится, поклялся он сам себе. Если кто-либо еще окажется у него на пути, пусть пеняет на себя.

Он опять был одет, как мальчик на побегушках, когда остановил свой автофургон, не доезжая одного блока до входа на кладбище. Урок, который он давно усвоил, состоял в том, что человек с темного цвета кожей мог сновать по Нью-Йорку где угодно, если только он был бедно одет. Стоило только броско одеться и торчать где-нибудь на перекрестке, как полиция тут же схватит тебя под руки. Но если стоять, как уборщик улицы, с метлой в руках, никто не обратит на тебя никакого внимания.

Машину Лерой припарковал в удобном месте, откуда было хорошо видно длинную, парадную колонну подъезжавших черных лимузинов.

С помощью солнечных очков, в которые были вмонтированы специальные стекла, он мог без труда различать гостей траурной процессии.

Энцио не рискует, подумал Лерой. Он находился в окружении своих людей, уже немолодых, в блестящих костюмах, настороженных, готовых к действию.

Ник и Анжело прибыли вместе в одной машине. Их тоже окружила охрана. Они остановились у входа в ожидании матери и сестры Анны Марии, которые ехали следующей машиной.

Лерой сидел неподвижно, внимательно наблюдая за всеми деталями.

Он уже давно научился ждать. Первыми словами, которые он услышал в детстве, были: «Сиди здесь и жди меня, слышишь?» Мать повторяла это ежедневно, когда оставляла его перед какой-нибудь комнатой в отеле. Когда он подрос и научился подглядывать в замочные скважины, он понял, почему должен был ждать.

Подъехал Фрэнк, и пальцы Лероя постепенно начали белеть от того, что он с силой сжимал рулевое колесо. Это было единственным заметным признаком того, что он ждал именно Фрэнка.