|
Мы не знаем, как скоро после знакомства с герцогом и герцогиней Девонширскими Бесс стала любовницей Вильяма. Учитывая своеобразие его характера, вполне вероятно, что он первый влюбился в нее без памяти, а потом какое-то время ждал, намекая ей на свой амурный интерес. Но сблизились они достаточно быстро, что внесло еще большую сумятицу в жизнь Бесс, и без того достаточно запутанную. Ее материальное и общественное благополучие полностью зависело от герцога и герцогини Девонширских, и она прекрасно понимала, что важнейшим фактором, определяющим ее дальнейший успех, является репутация. Джорджиана была бесспорным социальным лидером и держала судьбу Бесс в своих украшенных драгоценностями руках. Вместе с тем Бесс могла быть вполне уверена в том, что Джорджиана не предпримет против нее никаких враждебных действий из опасения, что она расскажет обо всем, что ей известно о ее жизни – от азартных игр до мучений, связанных с приходом «принца» (так они называли месячные), из-за чего регулярно разбивались ее надежды на зачатие ребенка. Но что могла сделать Бесс в том положении, в каком находилась, с ее потребностями и поставленными целями? Если бы она отказала Вильяму в близости, он мог бы отказать в деньгах или – что представлялось еще худшим вариантом – завести другую любовницу. Если бы набралась храбрости и сказала Джорджиане правду, Бесс почти наверняка потеряла бы свою самую близкую и дорогую подругу. Как бы то ни было, злые языки распускали сплетни, и одной из сплетниц была леди Спенсер. Бесс пришлось принимать жизнь такой как есть – с обманом и предательством. Она была вынуждена стать лгуньей и лицемеркой. Вновь и вновь она убеждала Вильяма избавить Джорджиану от долгов, а потом благосклонно принимала благодарность подруги. Бесс вместе с Джорджианой приходила в отчаяние от того, что та никак не могла родить ребенка, радовалась, когда Джорджиана произвела на свет маленькую Джорджиану, и все время скрывала ревность к Джорджиане, которая тоже спала с Вильямом. Она проклинала вечную преданность подруге, потом старалась справиться с собственным гневом, поскольку, как ей казалось, весь мир аристократии таял от обаяния и человеческой теплоты Джорджианы. А в тех редких случаях, когда ей представлялось, что подруга ее подозревает, Бесс впадала в ступор, как трус из поговорки умирала тысячью смертей, и воображение рисовало ей картины возвращения к предыдущей жизни. Через некоторое время герцог и герцогиня Девонширские послали Бесс за границу под предлогом развития культурного образования Шарлотты, а на самом деле – чтобы пресечь разговоры о ее связи с герцогом. Эти слухи расстраивали Джорджиану и тревожили Спенсеров. Из Европы Бесс посылала им восторженные письма, стремясь сохранить влияние и на Вильяма, и на Джорджиану. Кроме того, она пыталась возбудить их зависть, описывая блестящую светскую жизнь при французском дворе, причем все это она придумывала. — 138 —
|