История целибата

Другая монахиня объяснила Норрис: когда сестра влюбляется, что случается нередко, она может использовать это событие, чтобы освободиться от романтических образов и лучше понять, что на самом деле значит быть монахиней.

Бенедиктинцы понимают, что монахини и монахи дают целибату разные определения. Мужчины рассматривают его в плане воздержания от сексуальных отношений, а женщины скорее с точки зрения совместной жизни в общине и того, как справляться с отношениями эмоционального характера. Соблюдающие целибат монахи считают, что тем самым они сохраняют сексуальную энергию, которую направляют на служение Церкви или расходуют на еду и спиртные напитки, занятия спортом и работу. Монахини, напротив, относятся к соблюдению целибата с большей непосредственностью, думая, обсуждая и молясь о нем. Кроме того, они должны принимать его как личное обязательство. «Жить, соблюдая целибат, – значит каждый день делать выбор» – к такому выводу пришла одна из сестер[1113].

На основании размышлений монахинь о целибате, в частности о его корнях, уходящих в религию и любовь, Норрис делает выводы, касающиеся ее брака и обета хранить верность. Подобно целибату бенедиктинцев, брак берет начало как священное обязательство, дающееся на всю жизнь и требующее от человека выхода за пределы рационального. Как для соблюдения целибата, так и в супружеских отношениях «необходима дисциплина. И первое, и второе можно считать формой аскетизма», – цитирует Норрис одну монахиню, соглашаясь с ее точкой зрения. Ее беспокоит то обстоятельство, что современная культура поддерживает взгляд на истинную любовь, приравнивающий ее к обладанию, в то время как природа целибата, которому она отдает дань уважения, диаметрально противоположна, поскольку он «стремится к любви, не связанной ни с исключительностью, ни с обладанием»[1114]. И действительно, достигшие зрелости бенедиктинцы, соблюдающие целибат, часто говорят о том, что свободны «любить многих людей, не испытывая чувства неловкости от того, что не хранят верность кому-то одному»[1115] Проще говоря, они страстно стремятся к тому, чтобы целибат дал им «неразделимое сердце»[1116].

Возрождение мирской непорочности

[1117]

В огромном светском мире Новый Целибат также пустил корни. Десятилетия спустя после того, как сексуальная революция впервые нарушила пуританскую строгость послевоенного мира, люди стали критически осмысливать ее воздействие и подсчитывать утраты. Женщины, не чувствовавшие оргазмов, возмущались тем, что им приходилось их симулировать. Это стало прямым результатом революционного тезиса о том, что женщину, долго не пользовавшуюся успехом, теперь было необходимо довести до определенного уровня сексуального удовлетворения. Некоторые мужчины, раньше не задумывавшиеся о своих сексуальных возможностях и способностях, стали мучительно переживать собственную несостоятельность, к которой нередко привлекали их внимание новые критически настроенные партнерши, ведущие счет своим победам и сравнивающие ощущения, полученные от близости с разными мужчинами.