История целибата

Новый Целибат кардинально отличается от Старого Целибата, на смену которому идет. Религиозная его составляющая утрачивает значение, а на смену Божественной воле как критерию значимости приходит удовлетворенность человека собственным положением. Чего я хочу? Как я себя чувствую? Хорошо ли это для меня ? Счастлив ли я ? Удовлетворен ли? Хорошо ли мне ? Реализовался ли я ? Стал ли я богаче? Возросла ли моя власть? Расширились ли мои возможности? Достаточно ли интенсивный у меня оргазм? Потому что, черт подери, я этого достоин!

Протесты против этой революции были неизбежны, несмотря на то что на ее стороне выступало значительное большинство, страстно защищавшее такие ее завоевания, как отсутствие необходимости подавлять сексуальные желания; возможность не отказывать себе в удовольствии самовыражения; признание равенства эротических потребностей мужчин и женщин; приведение моральных норм в соответствие с законами природы; самореализация; терпимость к нетрадиционным формам половой жизни; положительное отношение к естественному – открытым груди и ягодицам, распущенным волосам.

В шкале ценностей противников сексуальной революции эти «завоевания» оценивались по-иному и, исходя из их миропонимания, не внушали никакого уважения. Хотя эти люди не отрицали определенных достоинств такой революции, они порицали революционные перегибы. Иногда в одиночку, иногда вместе, они выступали против секуляризации бытующих на Западе моральных норм, отхода от Бога и Божественного начала как ориентира человечества, обесценивания и коммерциализации сексуальности, а также требований олимпийских достижений в искусстве любви, которых ждут даже от самых заурядных любовников. Такая контрреволюционная перспектива рисует целибат как слабо мерцающий в грозовых небесах оазис покоя и безмятежности.

Такой послереволюционный целибат имеет многочисленных приверженцев, хотя в западном мире они продолжают оставаться в очевидном меньшинстве. Часть общества – очень небольшая, но играющая весьма заметную роль, – причислила Новый Целибат к монашеству нового века. Это монашество многим обязано особой притягательности аскетизма и мистицизма как раннего христианства и буддизма, так и восточных православия и индуизма. Оно несет в себе послереволюционные представления о равенстве женщин и о стремлении к глубоким, сердечным и заботливым отношениям, взращенным на почве строгого соблюдения целибата.

Монашество нового века

[1107]

Монахи ордена бенедиктинцев в аббатстве Пречистой Девы Марии Гваделупской в городе Пекос (штат Нью-Мексико, США), например, для молитвы разбиваются на пары, причем большая их часть состоит из мужчины и женщины. «Мы соблюдаем целибат, но любим друг друга», – пояснил один из верующих[1108]. В отличие от монахов прошлого, основные отношения которых складывались с Господом и только с Ним, эти бенедиктинцы поддерживают отношения с другими людьми и высоко их ценят, считая основным элементом духовности.