История целибата

Мать Гарпа

[982]

В романе Джона Ирвинга «Мир глазами Гарпа» в середине XX в. Дженни Филдз была привилегированной девушкой, состоятельные родители которой рассчитывали на то, что она подыщет себе в своем элитном колледже подходящего мужа. Но Дженни восстала, бросила колледж и выбрала себе недостойную в приличном обществе профессию медсестры. Она жила одиноко и соблюдала целибат. Тем не менее никто всерьез не верил, что у Дженни не было любовников, и многие полагали, что она «ведет совершенно безответственную распутную жизнь»[983]. Потому мать каждый раз, когда навещала ее, привозила ей спринцовки для промывания влагалища.

На самом деле Дженни доставляло удовольствие оставаться «одинокой волчицей», которую не интересовали ни мужчины, ни секс – она «по-прежнему старалась иметь как можно меньше общего с мужчинами и этими их “питерами”»[984]. В автобиографии Дженни писала о себе так:

Я хотела работать, и работа мне нравилась. А еще я хотела жить одна. Что и превратило меня в «сексуально подозреваемую». Тем более что я хотела иметь ребенка, но ни с кем не желала ради этого делить ни свое тело, ни свою жизнь. Это, естественно, лишь добавляло сомнений в моей половой ориентации; я ведь и так уже была «сексуально подозреваемой»[985].

Ее коллеги-насмешницы придумали ей прозвище «старая Дева Мария Дженни» и не без издевки говорили: «Что же, пусть молит Господа, может, Он ей младенца ниспошлет…»[986]

Но Дженни упорно стояла на своем, эта девственница, твердо решившая найти достойного производителя своего ребенка. Отличным кандидатом для ее цели стал техник-сержант Гарп, которому осколки зенитного снаряда повредили мозг. Он был в состоянии произносить только одно слово – «Гарп», единственными оставшимися ему в жизни удовольствиями были радио и мастурбация. И даже более того, рана его была смертельной, и потому он никак не мог бы вмешиваться в жизнь Дженни.

Она приняла окончательное решение. Лишь единожды вступив в близкие отношения с Гарпом, Дженни зачала от него сына. Когда Гарп умер, ее «обуревали самые разные чувства», но главным из них было то, что «лучшая его часть осталась во мне»[987]. Она продолжала испытывать отвращение к половой жизни, что через какое-то время привело ее в члены общества Эллен Джеймс – их в шутку называли «джеймсианки». Это было женское общество, члены которого отрезали себе языки в знак протеста против надругательства над Эллен Джеймс, одиннадцатилетней девочкой, чьи насильники думали, что если у нее будет вырезан язык, она не сможет никому о них рассказать. К счастью, она смогла подробно их описать, и на основании того, что она написала, были установлены их личности. Преступников поймали, судили и убили в тюрьме.