|
Ни один мужчина не мог выиграть ее руку, но сердцем своим Елизавета могла распоряжаться так, как ей было угодно. Она бурно влюблялась, обычно в привлекательных мужчин моложе ее. Самой продолжительной ее привязанностью, так и не доведенной до логического завершения, был Роберт Дадли, позже ставший графом Лестером. Он был женатым мужчиной, странная смерть супруги которого – она сломала шею во время несчастного случая, когда ее муж оставался вместе с Елизаветой, – привела к распространению самых разных зловещих слухов о том, насколько удобной оказалась ее смерть. Любовь Елизаветы к «милому Робину» продолжалась тридцать лет, и когда в 1588 г. он скончался, она уединилась в своей комнате и отказывалась кого бы то ни было принимать. В конце концов ее самые приближенные сотрудники рискнули приказать выбить дверь покоев королевы, чтобы можно было к ней войти и поговорить. Глубокая привязанность Елизаветы к Робину не помешала ей по дипломатическим причинам рассматривать возможность его женитьбы на Марии, королеве Шотландии. Но сама она не хотела принимать участия в его браке. «Здесь я буду единственной хозяйкой, а у меня никакого хозяина не будет!» – как-то крикнула она ему во время ссоры[637]. Лестер, со своей стороны, никогда не рассчитывал на то, что она выйдет за него замуж, потому что, когда ей было восемь лет, она поклялась остаться незамужней. «Мне ненавистна мысль о браке по той причине, что я не смогу раскрыть для себя родственную душу»[638], – призналась она однажды лорду Суссексу. Причины этого остаются загадочными, но некоторые из них нетрудно себе представить. На протяжении жизни Елизавета гордо выставляла напоказ свое мучительное положение незамужней женщины и заигрывала с иностранными дипломатами, намекая на разные брачные предложения. Каждый раз, когда это происходило, ее нравственность подвергалась тщательному исследованию, в ходе которого служанки, придворные дамы и царедворцы выражали готовность поделиться своими откровениями в отношении королевы. Их суждения всегда оставались неизменными: ее правдиво и искренне хвалили и славили за непорочность и королевскую честь, и… не было ничего, что можно было бы вменить ей в вину; а вся клевета, которая о ней распространялась, порождалась завистью, злобой и ненавистью[639]. Елизавета проходила любые проверки, но до заключения брака дело доводить отказывалась. Парламент и ее советники, обеспокоенные вопросом о ее преемнике, приводили доводы о том, что брак был не столько ее личным делом, сколько важнейшим вопросом для будущего Англии, и оказывали на нее давление с тем, чтобы она приняла какое-то решение. В ответ Елизавета выступала в защиту своей девственности и незамужнего положения: она была законопослушной англичанкой и собиралась выйти замуж, «как только представится подходящий случай… и хоть я женщина, но мне достанет храбрости, чтобы держать ответ за то место, на котором я нахожусь, как всегда поступал мой отец. Я ваша миропомазанная королева»[640]. — 310 —
|