|
Такова была атмосфера, в которой появились переводы индийских учебников любви, и похоже, они попали в руки отзывчивых читателей. Бёртон и фиктивное “Общество Кама-Шастры” выпустили два очень дорогих издания весьма ограниченным тиражом: первая партия увидела свет в 1883 году в количестве двухсот пятидесяти экземпляров, в семи частях, причем все, кроме одного, были отпечатаны якобы в Бенаресе, и на всех красовалась надпись: “Только для частного распространения”. Второе издание, выпущенное еще меньшим тиражом и в виде одного тома, появилось позже, и на этом совместная деятельность Бёртона и “Общества Кама-Шастры” завершилась. Однако многочисленные “пиратские копии” сделали из “Кама-Шастры” Бёртона едва ли не один из главных бестселлеров в истории. А затем появилась “Тысяча и одна ночь” – гораздо более обширный труд, включавший перевод, редактуру и комментарии. Вначале Бёртон выпустил тысячу экземпляров в десяти томах, а после того, как разослал предложения приобрести книгу примерно тридцати шести тысячам потенциальных покупателей, его (по выражению одного из биографов Бёртона, Эдварда Райса) буквально “завалили ответами”, и он поспешил выпустить второе издание, которое озаглавил “Дополнительные ночи”. Первоначальные “Ночи” Бёртона стали одной из тех немногочисленных популярных книг, где примечания читались с тем же интересом, что и основной текст, хотя этот текст и представлял собой рассказ о том самом восточном гареме, который веками не давал покоя воображению европейцев. Там рассказывается о царе Шахрияре, который, узнав, что ему изменяют и жена, и десять любимых наложниц, не только велел казнить изменниц, но и отказался жениться впредь. Зато в течение трех тысяч ночей он ложился каждую ночь с новой женщиной, а наутро приказывал отрубать ей голову. И вот, переспав с тремя тысячами женщин и обезглавив их всех, царь Шахрияр узнает, что больше ни одна женщина не согласна на его условия, и проявляет доброту – не принуждает силой повиноваться ему. Видя затруднение царя, его визирь предлагает Шахрияру собственную дочь, Шахерезаду, а она хитростью спасает свою жизнь, каждую ночь рассказывая царю новую сказку. По истечении тысячи первой ночи (к тому времени Шахерезада уже родила царю троих детей) царь избавляет ее от участи предшественниц, и она становится новой царицей – уже навсегда. В примечаниях Бёртон никогда не упускает случая просветить соотечественников насчет сексуальных обычаев других народов. Когда Шахрияр застает свою жену в объятьях “огромного слюнявого чернокожего с огромными белками глаз – это было поистине жуткое зрелище”, Бёртон сообщает нам в сноске: “Распутные женщины предпочитают негров из-за величины их половых органов”. Не удовлетворившись этим, он ссылается на данные собственных исследований размеров пенисов, в ходе которых выяснилось, что мужчины и самцы животных в Африке наделены крупными гениталиями (хотя, добавляет Бёртон, “у чистокровных арабов (и у людей, и у зверей) показатели в среднем ниже европейских”). Однако чаще всего его арабские сказки служат наглядным уроком исключительной чувственности и эротической изощренности, которую он находил на Востоке, – как, например, в истории Али-Шара и девушки-рабыни Зумурруд, сохранившей в переводе Бёртона все богатство чувственных подробностей: “С этими словами она легла на спину и, взяв его руку, приложила ее к своим тайным частям, и он ощутил, что эти самые части нежнее шелка: белые, с округлыми припухлостями, выпуклые, теплом напоминающие баню или сердце влюбленного, которого истомили любовные желания… Затем он вложил свой стальной стержень в ее ножны и перестал разыгрывать привратника у ее дверей, и проповедника у ее кафедры, и священнослужителя у ее молитвенной ниши, – а она не прекращала изгибаться и простираться, подниматься и опускаться, сопровождая свои похвальные возгласы и крики “Слава Аллаху!” страстными телодвижениями, извиваясь, сжимая его член и совершая другие любовные действия”.[17] — 92 —
|