|
Да, он не ошибся. Деньги нужны ей для того, чтобы прежде всего иметь тот комфорт, те удобства, к которым привыкла она с дочерью. Бедняжка Клео! Неужели же ей после тонкого шелка, батиста и кружев одеться в миткалевое белье? Или в платье из дерюги после бархата, глясе и тюля? А она сама! Ей еще слишком рано записываться в старухи… И Арнольд так избалован, в сущности, так капризен. Он любит красивую сервировку, тонкие блюда, дорогие сигары… Прежде он давал на все это. Теперь — нет. А спросить она никогда не решится, никогда! Да и ее собственные костюмы поизносились уже: кое-что вышло из моды. А Макс так всегда ценит в женщине уменье одеваться. В последний раз, кайфуя за дорогой сигарой у нее в гостиной, он спросил, небрежным взглядом окинув с головы до ног ее фигуру: — Что это, Annette? Вы, кажется, в прошлогоднем платье? О, она готова была провалиться в тот миг сквозь землю, сгореть со стыда. И тогда же впервые промелькнула у нее эта мысль, которая сейчас гложет ее мозг, доминируя над всем прочим. «Раз Федор отказался, руки развязаны… Совесть будет чиста… Да, она сделает это — временно… Потом все обойдется. Тишинский без ума от Клео… Не сегодня-завтра сделает формальное предложение… Конечно, будет так, как решит сама девочка… Она слишком любящая мать, чтобы принуждать к браку своего Котенка. Но и занять потом у Тишинского будет можно, в случае если она не достанет из другого источника. Да и аванс можно взять осенью в театре. Только как достать подпись брата? Как скопировать руку Федора?..» Орлова задумывается на мгновенье. Потом вспоминает. Та бумажка, то письмо с подписью ее брата, которое она случайно унесла впопыхах с его стола, не сослужит ли ей службу?.. А почему бы и нет? Конечно, все устроится как нельзя лучше. Сама судьба как будто подсовывает ей под руку эту невинную с виду бумажку. Теперь все дело в Клео. Без помощи девочки ей не обойтись. Конечно, это непедагогично — посвящать в такие дела ребенка. Но что же будешь делать, когда иного выхода нет. Она так любит свою девочку, что имеет право надеяться хоть на половину ответного дочернего чувства. А где есть доля чувства, там уже несомненное прощение. Решено, пойдет сейчас же подготовить Клео к придуманному ею рискованному выходу. Дочка была в своем прихотливо обставленном, с претензией на стиль, будуаре-спаленке, когда к ней неожиданно вошла Орлова. — Мама! — вырвалось удивленно у Клео, сидевшей с книгой и руках. — Что скажешь, мама? Анна Игнатьевна подозрительным быстрым взглядом окинула дочь, портрет Арнольда на столе. — 1343 —
|