|
— Если бы нас услышал отец… — Он бы понял меня… — Разве он не строг к вам?… — Ничуть. Он строг только к женщинам. Алина вспыхнула: — Вы со всеми так дерзки? — Нет. С красивыми. — Было время, когда вы не находили меня красивой… — Я считал вас чересчур невинной. Она грустно улыбнулась. Они смолкли и слушали музыку. Это был очередной симфонический концерт в городском открытом театре. Белые полосы лунного света, пробиваясь сквозь листья, ложились на колени Алины. Она прикрывала глаза, чтобы слушать нежный шепот Юлия… Потом она посмотрела на него. Сейчас он напоминал ей Генриха. У нее вырвалось против воли: — Я написала множество писем нашему отцу. Ни на одно он не ответил. Юлии возразил насмешливо: — Он тоскует по Кларе… И сейчас же, испугавшись эффекта своих слов: — Отец ненавидит переписку. Почему вы просто не поедете к нему?… — Я… Что вы… Она притворилась оскорбленной. Юлий сознался, что знает о ее первом приезде в имение. Ему сказали и на станции, и в экономии, конечно… Но он не винит Алину… Что же тут особенного?… Она любит его отца. Он нежно клялся ей в преданности: — Поедем вместе… отец будет рад. Он приставал с этим предложением целый вечер, не давая Алине слушать музыку и сильно интригуя Христину, сидевшую в другом ряду. Алина затосковала. Они вышли. — Как жарко, — бормотала Алина. И через минуту: — Дайте мне накидку, мне холодно. Они ели мороженое возле мраморного столика в павильоне. Юлий жаловался. Он несчастен, он несчастен… Христина груба с ним… Потом неожиданно: — Мой отец будет мучить вас, Алина, так же, как и Клару. Когда вы наскучите ему… — Молчите… молчите… И снова в ту ночь она не сомкнула глаз. Алина продолжала веселиться весь август. Она добросовестно хотела забыть Генриха Шемиота. Она беспрерывно наряжалась, сервировала дорогие ужины, украшала столы цветами. В день своего рождения — пятнадцатого сентября — она раздала прислуге ценные подарки, убрала сад фонариками, а дом белыми розами, и все для того, чтобы на другой день бродить с мрачным видом нищенки. Однажды Витольд повез ее в оперетку. Оттуда они вернулись около полуночи. Алина умирала от усталости, однако упросила его зайти к ней. — Как, сейчас?… Разве не поздно?… — Нет, не поздно… — А что сказал бы ваш старик? — легкомысленно спросил Витольд. Старик… Алине показалось, будто Витольд ударил ее по лицу. Настроение ее сразу упало. Войцехова открыла дверь. Она сейчас же демонстративно ушла, считая барышню погибшей. — 1280 —
|