|
— Ой, девка? — удивилась Федосья Гавриловна, — что больно шикаришь? Был бы сыт и рублем. Маша, не отвечая, прошла в свое помещение, разделась и легла спать носом в стену. Но сон не приходил, несмотря на усталость после проведенной безобразной ночи. Обида, гнев, стыд, слезы душили. Маша чувствовала себя оскорбленной, осмеянной, ограбленной, растоптанной. В ней все дрожало. Ей хотелось зареветь голосом на весь дом, но «нет, этого они не дождутся, чтобы я еще стала им истерики свои показывать!» — либо побежать, вцепиться ногтями в первое лицо, какое попадется навстречу, да так на нем и повиснуть!., царапать, визжать, ругаться, плевать, топтать ногами, биться в кровь!.. Бежали час за часом, а успокоение не приходило: разбитые нервы стонали, в сердце вселились тоска и чувство тяжелой пустоты, точно оно стало полным свинцовым ящиком, к горлу подкатывал шар… И вдруг она вскочила и села на кровати: — Федосья Гавриловна! — Чего? — откликнулась та из коридора. — Поверьте мне бутылку кордон-руж. — Мо-о-ожно!.. — весело протянула экономка. — Сухого или сладкого? — Экстра-сек. Да похолоднее. Двадцать минут спустя Маша пела песни и хохотала, как дурочка. Спустя час она спала мертвым сном. Опорожненная бутылка валялась у ног ее, тут же в постели. Уже поздно вечером растолкала ее Федосья Гавриловна. — Вставай. Сама тебя спрашивает. Гости будут. В голове у Маши гудела и пересвистывала похмельная вьюга, комната каруселью вертелась в глазах. — Куда же я к черту гожусь? — сказала она охрипшим голосом. Пошатываясь от опьянения сном и вином, она добрела до зеркала и ахнула: из стекла взглянуло на нее совсем чужое лицо, оплывшее, опухлое, грубое, почти без глаз… «Словно Люция, бывало», — с мрачным отвращением вспомнила она. — Я не могу выйти такая, — решительно сказала Маша экономке. — Пусть Прасковья Семеновна извинит… — Ш-ш-ш-ш… Широкая ладонь Федосьи Гавриловны легла на губы Лусьевой. — Что ты? сдурела, оглашенная? — зашипела экономка, боязливо косясь на двери. — Она те так извинит… Благодари своего Бога, что не слыхала! Ты, Марья, эти рюлинские фокусы, пожалуйста, оставь… честью тебя прошу! У нас нельзя. У нас, друг, и в хвост, и в гриву! Я тебя, по нежности моей, добром предупреждаю. Другую бы — прямо через плечо полотенцем… — Да как же я… вы посмотрите на меня! — залепетала струсившая девушка. — Ступай в ванную, под душ стань… Что хочешь с собой делай, а чтобы через час к гостям выйти!.. Богатейшие бакалейщики!.. Мы у них товар берем… — 1112 —
|