|
После обеда Шарль, видя озабоченность жены и желая развлечь ее, предложил зайти к аптекарю. И первый же человек, которого Эмма увидела в аптеке, был не кто иной, как сборщик налогов! Стоя перед прилавком в свете красного шара, он говорил: — Дайте мне, пожалуйста, пол-унции купороса. — Жюстен, — закричал аптекарь, — принеси нам сюда серной кислоты! И тут же повернулся к Эмме, которая хотела подняться в комнату г-жи Омэ: — Нет, посидите здесь, не утруждайте себя, она сейчас спустится. Вы лучше погрейтесь пока у печки… Простите меня… Здравствуйте, доктор! (Фармацевт всегда с необыкновенным удовольствием произносил слово «доктор»: даже будучи обращено к другому, оно все же и на него отбрасывало некий отблеск своего великолепия.) Смотри не опрокинь ступку! Лучше принеси стулья из маленькой залы; ты сам знаешь, что в гостиной трогать мебель не полагается. И Омэ, желая поставить на место свое кресло, выскочил из-за прилавка. Тут Бине спросил у него пол-унции сахарной кислоты. — Сахарной кислоты? — презрительно произнес аптекарь. — Не знаю такой, не имею понятия! Вам, быть может, требуется щавелевая кислота? Не так ли? Щавелевая? Бине объяснил, что ему нужно едкое вещество для особого состава, которым он сводит ржавчину с разных охотничьих принадлежностей. Эмма вздрогнула. — В самом деле, — заговорил Омэ, — погода не слишком благоприятна: чрезмерно сыро. — А между тем, — лукаво заметил сборщик, — некоторые особы этим не смущаются. Эмма задыхалась. — Дайте мне еще… «Он так никогда и не уйдет!» — думала Эмма. — Пол-унции канифоли и скипидару, четыре унции желтого воска и полторы унции жженой кости. Этим я чищу лаковые ремни. Аптекарь только начал резать воск, когда появилась г-жа Омэ. На руках она держала Ирму, рядом с нею шел Наполеон, а следом Аталия. Почтенная дама уселась у окна на бархатную скамейку, мальчишка взгромоздился на табурет, а его сестренка подошла к папочке и стала вертеться возле коробки с ююбой. Омэ наливал жидкости в воронки, закупоривал склянки, наклеивал этикетки, завязывал свертки. Все кругом него молчали; только время от времени слышалось звяканье разновесом да шепот аптекаря, дававшего советы своему ученику. — А как ваша маленькая? — спросила вдруг г-жа Омэ. — Тише! — воскликнул г-н Омэ, записывая в черновую тетрадь какие-то цифры. — Почему вы не привели ее? — вполголоса продолжала хозяйка. — Тсс! тссс! — произнесла Эмма, показывая пальцем на аптекаря. — 108 —
|