Письма о науке. 1930-1980

Когда я звонил тов. Туманскому, он оправдывал работу по ночам важностью полученных заданий. Я просил его в таком случае предупреждать меня о ночной работе, чтобы я мог уезжать в эти дни за город, но он даже этого не делал.

Обращаясь к Вам с жалобой, я думаю, что т. Туманский в этом вопросе стоит на принципиально неправильной точке зрения. Ведь мы во всей стране сейчас поставили вопрос о необходимости строгого соблюдения законности. Один из самых основных законов нашей конституции — это право советского гражданина на труд и на отдых. Несомненно, самый важный и нж-ный для человека отдых — это ночной сон, и нарушать его противозаконно. Азбука демократического строя говорит, что отступления от конституции можно делать только с разрешения Верховного Совета.

Смелость обратиться к Вам еще раз дает мне также то, что несомненно мои чувства разделяются десятками тысяч граждан, проживающих вокруг завода, ночной покой которых нарушается, и, к тому же, они еще не имеют возможности, как я, уезжать на ночь за город.

Я еще раз прошу, чтобы в соответствии с уже принятым Вами решением, по крайней мере по ночам, завод тов. Тумапского полностью прекращал бы свою работу (с 7 часов вечера до 7 часов утра). Вообще следовало бы, чтобы шум от завода не превосходил 55— 60 децибелов.

Совершенно очевидно, что решить удовлетворительно вопрос с заводом тов. Туманского можно, только вынеся в ближайшие месяцы испытательные стенды завода за город. Ведь завод уже восемь лет систематически нарушает общественную тишину и лишает тысячи граждан сна, отдыха и спокойной жизни[192].

Уважающий Вас П. Капица

136) Н. С. ХРУЩЕВУ 23 августа 1956, Москва

Лично

Глубокоуважаемый Никита Сергеевич,

Мне думается, что я вправе поставить вопрос о моральных условиях, которые нужны для успешной научной работы. Еще при первой беседе с Вами, я говорил, что самое главное для успешной работы, это «доброе отношение» к ученому.

Без чувства, что его ценят, ему доверяют, его работой интересуются, любой творческий работник, будь то ученый, писатель или художник, интенсивно и смело работать не может. Я согласен с высказыванием тех историков, которые показывают, что уровень науки и искусства в стране главным образом определяется отношением окружения к ведущим творческим работникам. Этим, например, Тэн объясняет то, что в эпоху Возрождения в Италии появилась целая плеяда гениальных художников, равной которой мир до сих пор не знает. Действительно, можно ли себе представить, например, музыканта, совершенствующего и развивающего свою игру, если бы ему приходилось выступать только перед аудиторией глухонемых?