Письма о науке. 1930-1980

Но за эти годы американцы сперва повторили, а теперь стали успешно развивать мои работы. Пришли они к тем же результатам, что и я, указали на ошибки в немецких возражениях и, считаясь с хорошей перспективой моих идей, перешли на них. <...> Сейчас, например, Америка уже строит одну громадную турбинную кислородную машину по моим идеям, кислород пойдет для получения жидкого горючего, на эту одну постройку, по-видимому, будут истрачены большие суммы, чем мы в Советском Союзе истратили на все машины для всей кислородной промышленности с момента ее существования.

Но вот тут возникает интересная ситуация. Америка и, по-видимому, Англия строят наши кислородные машины, не имея юридического на то права, так как ряд основных патентов на них были взяты нами в этих странах еще в 1938 г. И эти патенты взяты на мое имя как изобретателя. Следовательно, в любое время мы можем наложить «вето» на эти машины или [потребовать компенсации. Зная это, американцы и англичане добиваются покупки от нас прав на эти патенты и обращаются ко мне как [к] изобретателю.

Создалась странная ситуация. У нас не только отказались от моих машин, но запретили мне работать в этой области и строят немецкие машины, а американцы строят наши машины, правами на которые мы владеем. Но дело не так просто, оно осложняется тем, что если мы откажемся от переговоров по продаже патентов американцам и англичанам, то они, на основании некоторых законов, могут попытаться аннулировать паши права. Но если мы, например, заломим несусветные условия, то тогда они этого уже сделать не могут. (Это один из многих фокусов капиталистического патентного законодательства.). Поэтому на запросы о продаже патентов из-за границы следует относиться со вниманием и серьезно их рассматривать. К тому же, если нам мои кислородные машины не нужны, то зачем же стране терять возможный доход от эксплуатации этого изобретения за границей? К тому же, еще в 1938 г., когда мы брали патенты, я писал тов. Молотову, что хотя патенты и приходится брать на мое имя как изобретателя, по, конечно, я рассматриваю их и доход от них как всецело принадлежащие нашему государству. Поэтому я прошу Вашего указания, как надлежит поступать [в ответ] на запрос о продаже наших патентов.

Обобщая изложенное в связи с тем, что я писал в начале письма, хотел бы отметить следующее.

Сейчас, конечно, вопрос о том, что я прав и правильно решил кислородную проблему, является только нашим семейным делом и сводится к борьбе между чиновничьим самолюбием и научной правдой. Я надеюсь, что года через два-три правда победит и здесь. Но поучителен для нас весь процесс борьбы. Нужно будет признать, что советская идея завоевала признание руками американских ученых и инженеров. Самое позорное в этом деле, конечно, будет то, что в процессе борьбы мне связали руки и запретили научную работу. Но так или иначе все же прогресс будет достигнут, и этим я утешаюсь. Но теперь предположим, что вся кислородная проблема была бы засекречена и все, что у нас происходило, никому не было бы известно, кроме узкого круга специалистов. Ведь тогда чиновничье самомнение, интриги и ложь явно торжествовали бы над научной правдой.