|
Во время агонии она тихо стонет от боли и жалуется в полубреду, удивленно: «Я не могу ничего выразить… Я отсутствую…» Она не произносит ни одного имени известных ей людей. Не зовет ни старшей дочери, накануне прибывшей с мужем в Санселльмоз, ни Евы, никого из близких. Большие и мелкие заботы о своей работе случайно всплывают в ее удивительном мозгу и проявляются в бессвязных фразах: «Параграфы глав надо сделать совершенно одинаковыми… Я думала об этом издании…» Она очень пристально вглядывается в чашку чаю и, пытаясь мешать его ложкой, впрочем не ложкой, а как бы шпателем или каким-нибудь тонким лабораторным инструментом, спрашивает: — Это. приготовлено из радия или мезотория? Мари отошла от людей. И навсегда присоединилась к тем любимым вещам, которым посвятила свою жизнь. Теперь она произносит только неразборчивые слова, и вдруг, когда врач собирался сделать ей впрыскивание, у нее вырвался слабый вскрик изнеможения: — Не хочу. Оставьте меня в покое. * * *В последние часы ее жизни обнаружилась вся сила, вся огромная сопротивляемость только по виду хрупкого организма, вся крепость сердца, затаенного в уже холодеющем теле и продолжавшего биться неутомимо, непрестанно. Еще шестнадцать часов доктор Пьер Ловис и Ева держат застывшие руки этой женщины — ни живой, ни мертвой. На утренней заре, когда солнце порозовило горы и стало подниматься в изумительно чистом небе, когда яркий свет величественного утра залил всю комнату, постель, худые щеки и стеклянные, ничего не выражавшие пепельно-серые глаза, сердце, наконец, перестало биться. Науке еще предстояло сказать свое слово об этом трупе. Ненормальные симптомы, результаты исследования крови, отличные от известных науке злокачественных анемий, указали истинного виновника: радий. Позже профессор Рего писал: «Мадам Кюри может считаться одной из жертв длительного обращения с радиоактивными телами, которые открыли ее муж и она сама». В Санселльмозе доктор Тобе занес в дневную запись: «Мадам Пьер Кюри скончалась в Санселльмозе 4 июля 1934 года. Болезнь — скоротечная злокачественная анемия. Костный мозг не дал реакции, возможно, вследствие перерождения от длительной аккумуляции радиоизлучений». Событие выходит за пределы затихшего санатория, расходится по всему миру и то там, то сям вызывает острое страдание: в Варшаве — у Эли; в Берлине, в поезде, мчащемся во Францию, — у Иосифа Склодовского и Брони — той Брони, которая напрасно стремилась попасть вовремя и повидать милое лицо, В Монпелье — у Жака Кюри. В Нью-Йорке — у миссис Мелоней. В Париже — у преданных друзей. — 260 —
|