|
Здесь Дэви воспользовался уникальной по величине линзой, принадлежавшей великому герцогу Тосканскому. С ее помощью Дэви вместе с Фарадеем направляют лучи солнца на алмаз, лежащий в платиновой чашечке под стеклянным колпаком, заполненным кислородом. Фарадей вспоминает: «Сегодня мы выполнили великий эксперимент, заставив гореть алмаз, и, несомненно, то, что мы наблюдали, было исключительно интересным и красивым... Сэр Г. Дэви заметил внезапно, что алмаз явно горит. Когда алмаз убрали из фокуса линзы, он продолжал быстро сгорать. Сверкающий алмаз светился багровым светом, переходящим в пурпурный, и, помещенный в темноту, горел еще около четырех минут». В академии Чименто Фарадей и Дэви с восхищением осматривают уникальные экспонаты – бумажный телескоп самого Галилея и магнитный камень, поднимающий 150 фунтов. В Риме они наблюдали, но без особого доверия, за опытами Моричини, пытающегося намагнитить стальные иголки с помощью солнечных лучей и считающего, что это ему блестяще удается. В Милане – следующая запись: «Пятница 17 июня 1814 г. Милан. Видел Вольта, который пришел к сэру Г. Дэви: он бодрый старик, на груди – красная ленточка, очень легок в разговоре». В Женеве – знакомство с членом правительства республики, врачом и физиком Шарлем де-ля Ривом и его сыном Огюстом, которому было в то время всего 13 лет (через шесть лет Огюст, девятнадцатилетний профессор, покажет Араго, Марсе, Пикте и другим известным лицам опыты Эрстеда, что повлечет за собой цепь великих событий). Фарадей начинает бегло говорить по-французски и по-немецки. Наконец, самое главное – во время путешествия Фарадей, несомненно, ощущает аромат несостоявшихся пока, но буквально реющих в воздухе великих открытий в электротехнике. Трудно себе представить более великолепную школу для Фарадея, глубоко преданного науке, но все же пока еще дилетанта. В связи с этим несколько удивляют сетования некоторых биографов Фарадея, подчеркивающих «несчастную судьбу» Майкла Фарадея, отправившегося «не по своей воле» в Европу в качестве «слуги» сэра Гэмфри, особо упирая на то, что Фарадей, мол, жестоко страдал, мучимый своенравной супругой Дэви. Тут надо твердо оговорить, что если и были конфликты между Фарадеем и леди Джейн, то не последняя в них обычно одерживала верх. «...Леди Джейн... любит показать свою власть, и я с самого начала обнаружил с ее стороны серьезные намерения подавить меня. Случайные ссоры между нами, в каждой из которых я оказывался победителем, происходили так часто, что я перестал обращать на них внимание. Ее авторитет ослабевал, и после каждой ссоры она вела себя мягче», – писал впоследствии Фарадей. — 93 —
|