Русские руны

Если спросить об этом лингвистов, они скажут, что в средние века существовали носовые звуки (которые до сих пор остались в польском), а именно носовой О (который был обозначен так называемым «юсом большим») и носовой Е (который был обозначен так называемым «юсом малым»). Уже поэтому нужно было добавить две буквы.

На первый взгляд, причина веская. Однако заметим, что слова СТАНЦИЯ, ФОНЕТИКА, МОЛОКО мы произносим точно так же, как белорусы, но они пишут СТАНЦЫЯ, ФАНЭТИКА, МАЛАКО, отчего нас коробит, хотя именно они пишут фонетически точно. Как шутил Марк Твен, правительство США даровало своим гражданам лучшие в мире законы, а господь бог— здравый смысл, чтобы ими не пользоваться. Если бы В АЗДИН ИЗ ГАДОУ МЫ БЫ ЗАМЕНИЛИ СВАЮ АРФАГРАФИЮ НА БЕ-ЛАРУССКУЮ, мы бы уже никогда не смогли писать традиционно, то есть грамотно с нашей нынешней точки зрения. Иными словами, фонетически писать не всегда эстетично. Таким образом, если бы мы писали слово РУКА или ЗУБ через У, а не ЮС БОЛЬШОЙ, тот, кто привык произносить носовые, продолжал бы их произносить, читая У как носовой, а тот, кто носовых не знал, произносил бы У. Слов, которые различались бы именно «юсами» от аналогичных слов без «юсов», просто не было, то есть «юсы» не являлись фонемами. Тем самым, в кириллице были обозначены варианты звуков как самостоятельные звуки. Вообще говоря, это скользкий путь. Если по нему пойти, то, например, южнорусский фрикативный звук Г, отличающийся от московского взрывного Г, следовало бы обозначить опять отдельной буквой (так поступают лингвисты, когда дают фонетическую транскрипцию). Кроме того, есть ряд вариантов произношений по отдельным областям, где некоторые звуки произносятся иначе, чем в литературном произношении. Так что с точки зрения единства языка такой подход неприемлем.

Но, возможно, единство языка как раз сохранять и не требовалось? В самом деле: если нация считает себя единым народом, она и письмо старается сделать стандартным, несмотря на ряд диалектных отличий. Так, в Германии до ее объединения Бисмарком диалекты разошлись настолько, что баварец саксонца уже не понимал, а берлинцев (так называемый Plattdeutsch) не понимал в Германии вообще никто. И, тем не менее, ряд разрозненных земель объединился и выработал искусственный общенемецкий язык (так называемый Hochdeutsch). Восточные славяне поступили как раз наоборот: сначала единые русские земли (Киевская Русь) распались на удельные княжества, потом выделились два крупных русских государства: Великое княжество Литовское (Литва включала в себя практически всю нынешнюю Белоруссию, Украину и часть России) и Московское княжество. И там, и и там говорили по-русски, хотя постепенно накапливались диалектные различия. Однако в советское время каждый из этих этносов (не ушедших друг от друга настолько далеко, как баварцы от саксонцев) пожелал выделиться в самостоятельную нацию, а для этого местный диалект должен был возвыситься до самостоятельного языка. И для этого необходимо было показать именно отличия, причем «весомо, грубо, зримо». Именно это и происходит, когда из алфавита изымаются одни буквы и добавляются другие. А понимание различий как языковых, а не диалектных, уже дает право этносу считаться другим народом, а за этим следует выделение самостоятельного государства. Так что, если бы баварцы стремились создать собственное государство, баварский диалект не только получил бы статус баварского языка, но и на карте мира появилась бы республика Бавария. Также и Саксония. Но прежде нужно было бы обзавестись собственными алфавитами, что тоже вполне достижимо. Скажем, мягкий общенемецкий звук ХЬ по-саксонски звучит как Ш, так что слово НИХЬТ у них звучит как НИШТ. Скажем, именно для этого звука можно было бы ввести специальную букву - и достаточно ее одной, чтобы саксонский язык отличался бы от общенемецкого. Еще раз повторяю - если бы было желание. А его-то и не было.