Эффенди Капиев

…В те годы стали даже проводить регулярные «декадники» новеллистов.

На одном из них, в последних числах декабря 1938 года, Капиев читал в Московском клубе писателей первую из законченных своих новелл — «Страда» (сначала называвшуюся «Межведиль»). Ее хвалили, находя в ней характернейшие и наиболее ценные признаки жанра.

В 1939 году — раньше, чем книга вся была закончена, в «Литературной газете» появилась посвященная ей статья С. Трегуба (в те годы появлялись иногда рецензии на еще не вышедшие книги), говорившая о том, что новеллы написаны рукой мастера, что они «свежи и поэтичны».

Этот же критик писал впоследствии: «Слова о том, что он работает отлично, что ему нужно уверовать в свои силы, что он человек большого и оригинального таланта, доходили до него с трудом». «Он был застенчив и очень неуверен в себе». Другие люди, знавшие Капиева раньше и ближе, этой черты в нем не находят.

Но сами слова «уверенность в себе» вовсе не однозначны, и правы, видимо, и те, и другие.

Уверенный в своем будущем, в том, что достигнет цели, несмотря на любые препятствия? Да, несомненно!

— Литература! Я возьму ее, эту твердыню! Сама сдастся. Большие крепости всегда брались измором, — так говорит он жене еще в 1933 году.

Уверенный в себе — ежеминутно, в любом разговоре? Несомненно, нет.

Человек, идущий его путем — путем самоучительства, — начавший все заново, на пустом, в сущности, месте, никогда не может быть уверен в себе так, как тот, кому право на эту уверенность досталось по наследству, кого любовно растили и образовывали с раннего детства в нужном направлении.

Капиева не растили так, не шлифовали. Никто не образовывал его с раннего детства. Ему лишь одно говорили: «Вырасти! Выучись! Добейся!»

И он выбрал сам свою цель и сам, без помощи, без наставничества, стал ее добиваться.

Что же мог предложить человек его судьбы полузнакомым, плохо знающим его людям, уже имеющим, как ему казалось, в своем багаже то, к чему он все еще только стремился?

Только будущее.

Но только он один видит его — он сам и еще самые близкие ему люди.

Потому он уверен в себе среди близких и застенчив среди остальных. Попадая в иной круг, он не может не чувствовать ежеминутно пробелы своего настоящего — много острее, чем чувствуют их его собеседники.

…Зато как много может предложить любому своему окружению человек иной судьбы — с «доброкачественным» детством и юностью и ему самому неясным, все еще не выбранным будущим! В его распоряжении и прошлое и настоящее. Он всегда уверен в себе. Ценности, которыми он обладает, могут быть предъявлены по первому требованию.