|
– Были какие-то. – Куда они пошли, дедушка? – А холера их ведает! – У тебя на мельнице никто из них не остался? – Нетути, – сказал Лукич коротко повернулся спиной. – Погоди, старик. – Атаман с седла соскочил, качнулся на дуговатых ногах пьяно и, крепко дохнув самогоном, сказал: Мы, дед, коммунистов ликвидируем… Так-то!.. А кто мы есть, не твоего ума дело! – Споткнулся, повод роняя из рук. – Твое дело зерна на семьдесят коней приготовить и молчать… Чтобы в два счета!.. Понял? Где у тебя зерно? – Нетути, – сказал Лукич, поглядывая в сторону. – А в энтом амбаре что? – Хлам, стало быть, разный… Нетути зерна! – А ну, пойдем! Ухватил старика за шиворот и коленом потянул к амбару кособокому, в землю вросшему. Двери распахнул. В закромах пшеница и чернобылый ячмень. – Это тебе что, не зерно, старая сволочуга? – Зерно, кормилец… Отмол это… Год я его по зернушку собирал, а ты конями потравить норовишь… – По-твоему, нехай наши кони с голоду дохнут? Ты что же это – за красных стоишь, смерть выпрашиваешь? – Помилуй, жалкенький мой! За что ты меня? – Шапчонку сдернул Лукич, на колени шмякнулся, руки волосатые атамановы хватал, целуя… – Говори: красные тебе любы? – Прости, болезный!.. Извиняй на слове глупом. Ой, прости, не казни ты меня, – голосил старик, ноги атамановы обнимая. – Божись, что ты не за красных стоишь… Да ты не крестись, а землю ешь!.. Ртом беззубым жует песок из пригоршней дед и слешами его подмачивает. – Ну, теперь верю. Вставай, старый! И смеется атаман, глядя, как не встанет на занемевшие ноги старик. А из закромов тянут наехавшие конные ячмень и пшеницу, под ноги лошадям сыплют и двор устилают золотистым зерном. Заря в тумане, в мокрети мглистой. Миновал Лукич часового и не дорогой, а стежкой лесной, одному ему ведомой, затрусил к хутору через буераки, через лес, насторожившийся в предутренней чуткой дреме. До ветряка дотюпал, хотел через прогон завернуть в улочку, но перед глазами сразу вспухли неясные очертания всадников. – Кто идет? – окрик тревожный в тишине. – Я это… – шамкнул Лукич, а сам весь обмяк, затрясся. – Кто такой? Что – пропуск? По каким делам шляешься? – Мельник я… С водянки тутошней. По надобностям в хутор иду. – Каки-таки надобности? А ну, пойдем к командиру! Вперед иди… – крикнул один, наезжая лошадью. — 86 —
|