|
радуясь неверной звезде Меттерниха. И, тычась слепым кутенком в изломы трактов, шли еврейские дрожки, а тетерев токовал, устроившись на каске кирасира Великой армии. 4 А уж книг-то написали мы без счету. А уж верст-то намотали до черта. Девок-то сколько оттягали. А уж нету ни нас, ни Хали. 5 Доброту и терпенье почитаем и ценим – на хрена? Смолкнут танго и вальсы, скукожатся пальцы – пей до дна! Музыканты при гаммах, офицеры при дамах – в ямах. Шпаги, крестики, четки, дуэли, пощечины… Речи. Спите, жаркие груди, сон сладким будет, вечным. 6 Солнце село над ложей опального воеводы, И закатный луч играет на масле портретов. Там к соснам ластится Нярис, темный мед проносит Жеймяна, Меречанка уснула на ягодах близ Жегари. А уж узорчатые свечи лакеи зажгли- И на окна опустили решетки, захлопнули ставни. Стягивая перчатки, решил было, что пришел первым, Вижу, нет, все глаза на меня уставлены. 7 Малость подрастратил жалость, Слава чуть подрастерялась, Что осталось? И несли меня на гребень Грифы и драконы в небе, Случай или жребий. Становясь самим собою, Напиваясь сам с собою, Брал себя я с бою. Из печенки, селезенки, Барабанной перепонки Чья избенка? Ведь моя, а я в ней лишний, Враг под собственною крышей, Был, весь вышел. Мой родник давно под снегом, Дар да будет оберегом Мне над этим брегом. 9 О вселенский свет, что постоянно изменчив. И я стремлюсь к свету, вероятно, лишь к свету. Высокий ты и чистый, да не по мне. Зарозовеют, стало быть, облака, и вспомнится низкое солнце меж берез и сосен, покрытых хрупким наростом, поздней осенью, под ясенем, когда последний рыжик догнивает в бору и гончие ловят эхо, галки же вьются над державной главой костела. 10 Несказанно, невыразимо. Как же? Жизнь коротка, а годы летят, да и когда все было – той или этой осенью? Аксамитовые рукава камеристок, гляделки сквозь прутья перил, хиханьки-хаханьки, однако у резного крыльца бренчат сани, и входят усачи в малахаях. Человечность женственности, локонов и раздвиганья ног, отроческих соплей, млечная накипь, вонь, мерзлые ошметки навоза. И век, зачатый в полночь с селедочным запахом, вековать – не в шашки играть, не ногами дрыгать. Тут и палисады тут и овцы суягные тут и коровы отельные да яловые тут и кони, порченные разрыв-травой. 11 Не Страшный суд, но ярмарка на реке. Бирюльки-свистульки, лакричные сердечки. Находились-навозились в талом снегу, покупая печатные пряники. Ворожея кричит: «А кому удачи», И чертик плывет в ладошки кузине. — 249 —
|