|
Одетый без особой тщательности, как того и требовали воскресный день и его миссия, мистер Неплох торопливо прошел по дорожке. Не успела она отворить дверь, он обрушил на нее скороговорку, стараясь оживить ставшие избитыми слова: – …как всегда, стучимся в двери ради Сердечного фонда. Желаете пожертвовать? – Он коснулся знака сердца, пришпиленного к рубашке. Почти уверенная, что перед ней один из секты свидетелей Иеговы, она, увидев бумажное сердце, в первую минуту нахмурилась было, потом улыбнулась – ей словно сон приснился, так вдруг пахнуло тарталетками с малиной, разложенными на пергаментной бумаге в одной из укрытых от треволнений кухонь ее детства. – Да-да, – сказала она, вздохнув, и пошла по коридору за кошельком. Была она высокая, худая, лицо изжелта-бледное. Как большинство жителей этого квартала, за долгие годы, что они прожили здесь, миссис Дейворен и мистер Неплох разговаривали друг с другом редко, лишь когда этого требовали приличия, да и то на улице; хотя никто не имел ничего против друг друга, сторонились только Фиггиса, владельца похоронного бюро, да в придачу доносчика. – Вот, – сказала она, протягивая двухдолларовую бумажку, ровно столько, сколько от нее и можно было ждать. – Цены-то нынче! Растут и растут, а? Если его улыбка могла показаться натянутой, так это он просто выписывал квитанцию, положив ее на колено. – А инициал какой у нас будет? – спросил он. – О, – ответила она. – Миссис О. Дейворен. – Как насчет супруга? Не раскошелится на парочку монет? – Не знаю, право. Его, может, и нет сейчас. – Я видел, он вернулся. Прошел с заднего крыльца. – Что ж, возможно, он и здесь… в задней половине дома. – Вам не трудно его спросить? На лице Клайда Неплоха появилась улыбка, благодаря которой дамы забывали о его неказистой фигуре и варикозных венах. Он любил очаровывать незнакомых людей; разумеется, он играл в открытую. Вероятно, что-то подействовало на миссис Дейворен: если не его обаяние, так осеннее солнце, или бумажное сердце, пришпиленное к рубашке, или, всего вероятней, ее собственная душевная щедрость. – Мы с мистером Дейвореном не разговариваем шесть… нет, должно быть, уже семь лет, – вдруг сказала она, вперив взгляд в бумажное сердце. Мистер Неплох был ошарашен. – Да ведь бывает же такое, о чем обязательно надо сказать… хоть иногда… мол, вынеси мусор или там заплати за молоко. – Есть такое… да… тогда мы пишем на листках, нарочно для этого блокнот завели. — 182 —
|