|
Среди ремесленников и торговцев Шираза («людей базара») было множество подлинных ценителей поэзии, а их лавки нередко служили своеобразными «клубами», где собирались любители поэтических «диспутов» и соревнований. Завсегдатаем таких литературных «посиделок» в лавке торговца мануфактурой молодой становится Шамс ад-Дин Мухаммад. Он и сам пытается слагать стихи, но его первые опыты вызывают лишь насмешки окружающих, поскольку не соответствуют общепринятым нормам стихосложения. Иногда его, кажется, специально приглашают на поэтические собрания, чтобы посмеяться… О том, что было дальше с молодым чтецом Корана и как он вдруг мгновенно превратился в великого поэта, рассказывает прекрасная легенда, которую знают, кажется, на Востоке все… Эта история связана с появлением одной из самых таинственных газелей Хафиза, которую специалисты нередко называют, собственно, «газелью о ниспослании поэтического дара». Говорят, что, будучи не в силах более сносить издевательства, начинающий поэт решил посетить гробницу знаменитого отшельника и поэта-мистика Баба Кухи Ширази, почитавшуюся чудотворной. Он долго молился, плача и жалуясь на судьбу, пока не выбился из сил и не заснул на земле близ гробницы. Во сне ему явился старец, одетый в зеленое по мусульманскому праву святых, давший ему вкусить божественной пищи. Мудрец сказал: «Ступай, ибо врата знаний теперь для тебя открыты». На вопрос о том, кто он, старец ответил, что он праведный халиф Али – потомок Мухаммада. Очнувшись ото сна, юноша сложил газель: Вчера на исходе ночи от мук избавленье мне дали, И воду жизни во тьме, недоступной зренью, мне дали. Утратил я чувства свои в лучах того естества, Вина из чаши, что духа родит возвышенье, мне дали. И благостным утром была и стала блаженства зарей Та ночь – повеленьем судьбы, – когда отпушенье мне дали. Небесный голос в тот день о счастье мне возвестил, Когда к обидам врагов святое терпенье мне дали. И взоры теперь устремил на зеркало я красоты, Ведь там в лучезарность ее впервые прозренье мне дали. Дивиться ли нужно тому, что сердцем так весел я стал? Томился скудостью я – и вот вспоможенье мне дали. Весь этот сахар и мед, в словах текущих моих, То плата за Шах-Набат, что в утешенье мне дали. Увидел я в тот же день, что я к победе приду, Как верный стойкости дар врагам в посрамленье мне дали. Признателен будь, Хафиз, и лей благодарности мед За то, что красавицу ту, чьи прелестны движенья, мне дали. В этой чудесной газели, сотканной из намеков и мистических ассоциаций, можно найти ключ к другой версии легенды о «ниспослании поэтического дара», в которой рассказывается о том, что обиды молодого поэта на судьбу усугублялись его пылкой влюбленностью в знаменитую ширазскую красавицу по имени Шах-Набат («сахарный леденец»), которая не отвечала ему взаимностью. В соответствии с этим вариантом Хафиз обрел не только поэтический дар, но и благосклонность возлюбленной. — 129 —
|