|
Имея в виду такую сложную, многоэтажную и разноканальную систему связей и взаимодействий, мне кажется, только и можно хоть с каким-то смыслом браться и хоть с минимальным толком обсуждать наш собственный опыт последних десятилетий, всего кончающегося века — будь то революция, государственно организованный Большой террор, ГУЛАГ, Холокост, Вторая мировая бойня, Будапешт, Прага, застой, насильственная эмиграция нескольких поколений, Афганистан, теперь Чечня — времен и первой войны, и второй. А то вчерашние властители дум на своих крохотных и мало кому интересных сегодня журнально-газетных площадках опять изнуряют себя нечленораздельными обличениями мафии, чистогана и масскульта, а среди населения тем временем (по нашим вциомовским данным общероссийских опросов) снова поднимается авторитет Сталина, до трети взрослого населения прошедшей через террор страны считают его жертвы «сильно преувеличенными», 40 % уверены, что нерусские пользуются сейчас в России слишком большим влиянием, 60 % убеждены, что в стране идет распродажа национальных богатств частникам и Западу, и большинство все чаще тоскует о дурном сне брежневских лет как о лучшей эпохе истории отечества и собственной жизни… Кстати, образованные слои, «избранные» настроены сейчас куда ностальгичней, сильней подавлены настоящим и напуганы будущим, в целом консервативней и ксенофобнее, чем «большинство» (а особенно — молодая, до сорока лет, часть общества). Вот, может быть, этот разрыв между меньшинством и «массой» и стоило бы сейчас, среди прочего, отрефлексировать. Кому-то покажется, что этот разрыв говорит-де о потенциале общественной динамики, обозначает «передний край» и подтягивает «арьергард», который «завтра дозреет»… Ничего подобного. Неотвязный и демонстративный, этот разрыв в сознании (который никуда не подталкивает, а, наоборот, парализует любое действие, вообще отбивает к нему всякую охоту) и по истокам, и по функциям своим — совершенно советский: он — плоть от плоти той же Системы. Снова та же трибуна Мавзолея, а внизу — те же сталинские «бараны», а потому, кстати говоря, никакого отношения к «массовому обществу» и «массовой культуре» все это, при внешнем сходстве заимствованных слов, не имеет. Другая, столь же демонизированная «тень» того же сознания наших образованных слоев — вездесущая якобы власть, государство, держава и проч., как ее ни называй. За этой застарелой и маниакальной сосредоточенностью интеллигенции на малейших телодвижениях «верхушки» — комплекс глубокой несвободы, постоянной внутренней зависимости. Какое тут может быть извлечение опыта? Много думавший о советском миропорядке в головах и у себя в стране и за ее пределами, отсидевший свое в казахстанских лагерях польский поэт Александр Ват давно писал (эту его мысль любит цитировать Чеслав Милош), что литературе придется научиться «отрываться от противника»; лирик следующего поколения, один из кандидатов на Нобелевскую премию (ее получила тогда Вислава Шимборская), теперь уже покойный Збигнев Херберт выразился энергичней: «Выплюнуть все это изо рта…»[291] — 225 —
|