|
Целевой замысел общения, несомненно, сильнее власти языковых правил. Выразительность, сфера культуры, вкуса, стилистики, риторики плохо уживаются с ригоризмом норм. Суровое непреклонное и мелочное их соблюдение может вести к обратному эффекту, к отторжению их самих. В.В. Виноградов шутил: «Можно сказать тро?льбус, троле?бус, трайлебу?с , если слушающие знают, что вы знаете, что правильно троллейбус ». Написанное рукою А.П. Чехова: «Хозяйка велела мне почистить селёдку, а я начал её с хвоста, а она взяла селёдку и ейной мордой начала меня в харю тыкать», – понимается как мастерский приём создания образа Ваньки Жукова, а не как неграмотность писателя. Поэзия спокойно допускает форму крылы . У В.В. Набокова: «Волшебных крыл изгиб танцевал с нею тесный танго»; «…Плыли тучи, задевая крылами тонкими луну». У современных поэтесс: «Вода из-под колёс взмахнёт крылами ». Также други, ветра («И в суховейные ветра . Живёт и строится Чита»), иные архаизмы-поэтизмы наряду с друзья, крылья, ветры . Поэты завоевали право даже на своё индивидуальное правописание, не говоря уже о пунктуации. Несоблюдение правильности, предписываемой нормативностью, не смущает, когда участники акта общения, во-первых, понимают эмоциональные, экспрессивные, изобразительные, игровые мотивы отхода от неё, а во-вторых, что важнее, хорошо владеют ею, чтобы знать, от чего отходить. Здоровое и здравое чутьё языка, самый характер и объём образованной его части вытекают из содержания, эстетики, этики, вкуса и задачи отдельного акта общения. Выразительность превыше нормативности в том, что управляет развёртыванием, нормированием не охваченных (не охватываемых принципиально и даже сознательно) языковых единиц, тем более всех средств выражения, в частности невербальных. Конечно, важно знать меру, заботиться об охране иллюзии вечной неизменчивости образованного языка. На этом зиждутся стилистика, культура правильного употребления языка в любом акте общения, причём с разной обязательностью, как всегда настаивал К.С. Горбачевич, в словаре и синтаксических моделях предложения сравнительно с системообразующими фонетикой и морфологией. Вспомним ещё и о том, что независимо от принадлежности к разновидности языка тексты в звуке и в печати различны по потенциям выразительности. Звучащий текст пользуется интонацией, детским, женским и мужским голосами, громкостью и вообще разным произнесением, бо?льшими невербальными носителями смысла. Печатный текст гораздо ограниченнее в этом плане, но способен многое восполнять собственно вербальным способом. — 72 —
|