|
Как же все это работало – без рынка? – спросит меня сегодняшний юный читатель. Он ведь уже с детства представляет себе, что такое рыночные отношения. «Каждая из этих связей, – пишет Гайдар, – носила директивный характер» (Е. Гайдар, 1996). То есть – кто-то давал директиву, остальные выполняли. Ну почему все-таки эту директиву выполняют? И везут какие-то детали и продукты питания из одной области в другую, если никакой экономической выгоды тому, кто везет, от этого нет? Я открою вам секрет. Помните, в сказках? «Сезам, открой дверь!» И дверь открывается, а за ней – сокровища… Волшебное такое слово. В позднесоветское время таким волшебным словом была одна короткая фраза: «Положишь партбилет на стол!» А раньше, в сталинские годы, другая. Она, правда, не произносилась вслух, но была в голове почти у каждого взрослого: «Сотру в лагерную пыль!»… Автором ее считается Берия. До путча западные правительства давали кредиты под реформы Горбачева – до поры до времени они видели, что делаются реальные шаги в сторону демократии, и надеялись, что дойдет дело и до реальных реформ. А значит – будет возможность отдавать долги. После путча исчезла власть, а с ней и деньги. Кому и подо что давать кредиты? Если нечем обслуживать (то есть регулярно выплачивать проценты) уже наделанные долги – кто же будет давать деньги такому должнику?.. В октябре 1991 года известный экономист академик Абалкин предупреждает: «…Если в течение максимум двух месяцев не будут проведены чрезвычайные меры по стабилизации финансово-денежного положения в стране, то нас ожидает социальный взрыв, по сравнению с которым то, что происходило в августе, это извините, не более чем вечер бальных танцев». Все в России ждали худшего. Что было делать? В середине октября 1991 года более половины опрошенных социологами ответили: «Нужны более быстрые, решительные изменения». Только каждый четвертый высказался так: «Действовать нужно более осторожно, осмотрительно». Но бывают моменты в жизни страны, когда разумным людям ясно – время осторожных и безболезненных действий прошло. И наступило время действий быстрых, решительных и болезненных. А если промедлишь, просрочишь – последствия наступят гораздо, гораздо более болезненные. Но смышленых и разумных в любой стране (как и в почти любом классе в любой школе) – много меньше, чем несмышленых и неразумных. И насчет будущих последствий промедления – мало кто задумывается. А зато свои сегодняшние потери – очень даже чувствует. И кипит возмущением против очевидного их виновника. И долго помнит понесенный урон. — 234 —
|