|
Кирилл Рогов, работая над «политической биографией» Гайдара, собрал и опубликовал на сайте фонда Гайдара воспоминания его однокурсников (по его публикации мы их далее цитируем). На наш взгляд, оценки девушек-однокурсниц оказались более объективными, чем некоторые «мужские» воспоминания. Объяснить это нетрудно. У девушек отсутствовали комплексы по отношению к бьющей в глаза незаурядности Егора Гайдара (исключения, по свидетельству очевидцев, были – но редкие) – ведь в 70-е годы феминизм до России еще не докатился. Наоборот – яркая талантливость однокурсника им импонировала, притягивала к нему… С юношами дело обстояло иначе. Одних однокурсников личность Гайдара просто восхищала, и они безоговорочно и без лишних эмоций отдавали ему первенство: «Он был первым на курсе, хотя с нашего курса вышло немало известных людей. Мне, да и всем нам повезло, что мы учились с ним, потому что, если что не додавал преподаватель, то мы в общении с Егором поднахватывались» (Аркадий Вилитенко). У других рождалось чувство соревновательности. А когда становилось ясно, что выиграть соревнование вряд ли удастся, оно могло переходить (но могло и не переходить!) в закомплексованность, саморазъедание… А там уж недалеко и до непременного спутника этих опасных качеств – острого чувства зависти и ревности (и, как следствие, – бессознательное желание любыми путями принизить, умалить незаурядную личность – желание, которое, увы, порой не покидает таких людей и много лет спустя…). К счастью, эти достаточно сильные эмоции, сопровождавшие Егора Гайдара всю его последующую жизнь и очевидные даже сегодня, когда его нет, владели все-таки небольшой частью российских мужчин и совсем малой частью женщин… Девушки с его курса испытывали совсем другие, вполне женские чувства. Какие именно – увидим по нескольким цитатам из их воспоминаний. «Красавцем Гайдар не был, но его сила личности была необыкновенная. И даже некоторые студентки у нас в группе были, мне кажется, им увлечены» (Ирина Назарова). «Было ясно, что у Егора колоссальное будущее. И было понятно, что это мужик, которого надо попытаться охмурить, честно скажу. Я в тот момент не знала, что у него Ира – Егор никогда про нее не рассказывал, пока они не поженились…» (Ольга Григорьева (Швыркова)). Те однокурсники и однокурсницы, которых не сковывали привходящие чувства, рисуют нам одного человека – и, судя по всему, их портрет близок к натуре. Другие же, кажется, вспоминают совсем иного человека – или, вернее, исходят из заранее сформированного, явно предвзятого представления о том, каким он должен был бы быть, если иметь в виду знаменитую фамилию и т. п. — 157 —
|