Суфии. Восхождение к Истине. Книга вторая

Последствия этого благословения вскоре проявились и в том, что когда Хасана занесли, чтобы перепеленать к Умм Саламе, малыш испил воды из кувшина Пророка, который тут же благословил выпитую им воду. А когда Хасана развернули и положили на ложе, Пророк склонился над ним и произнес молитву, закрепив ею благословение Всевышнего.

Хасан впоследствии говорил, что все, чего он был удостоен в своей жизни, было ему даровано вслед за молоком и молитвами Умм Саламы и благословенной молитвой Пророка.

Притча о воспитании Хасана

Рассказывают, что когда Хасан только появился на свет, его показали одному из ближайших сподвижников Пророка Омару ибн ал-Хаттабу, и именно он, полюбовавшись младенцем, выбрал для него имя Хасан, что на арабском языке означает «добрый, хороший, красивый».

Воспитание Хасана приняла на себя Умм Салама, которая так его полюбила, что грудь ее наполнилась молоком, и, кормя его, она просила Всевышнего сделать его, когда он вырастет, духовным вождем народа.

Хасану выпало счастье познакомиться со ста тридцатью сподвижниками Пророка, среди которых было семьдесят участников битвы при Бадре. Среди этих людей, кроме Омара, был зять Пророка и его брат Али ибн Али Талиб, который поделился с Хасаном знаниями и вывел его на Путь нравственного совершенствования суфия (тарикат).

Таким образом ал-Хасан ал-Басри был взращен подле пророчества, получив от Пророка и его сподвижников образцы деяний и знания, оказался первым охранителем коранического Предания. Полученное им воспитание обеспечило ему обладание неисчислимыми достоинствами и добродетелями. При всем этом он страшился Всевышнего и непрестанно к Нему стремился. А обращению Хасана, как суфия, посвящена следующая притча.

Примечание. В приведенных первой и второй притчах имеет место типичное для таких преданий нарушение хронологии, т. к. Пророк умер за десять лет до рождения Хасана, и т. п. Появление этих имен в биографии ал-Хасана должно лишь подчеркнуть преемственность мусульманской традиции в период раннего ислама.

Притча об обращении ал-Хасана

Он был продавцом жемчуга, звался Хасан-жемчужник и вел торговлю с Румом, заключая сделки с императорскими вельмо­жами и министрами, да будет с ним милость Аллаха! Как-то, будучи в Руме, он явился к одному министру и стал беседовать с ним. Тот предложил: если ты не против, давай направимся в некое место. Хасан согласился. Министр приказал, чтобы для Хасана привели лошадь, и они тронулись в путь. Когда они достигли пустыни, Хасан увидел шатер из румийской парчи, укрепленный на земле с помощью шелковых канатов и золотых гвоздей. Хасан остановился поблизости, и в тот миг показалось несметное войско в полном боевом облачении. Воины обошли шатер, произнесли нечто и двинулись обратно. Тогда показа­лись философы и ученые, числом около четырехсот. Они обо­шли шатер кругом, сказали нечто и удалились. После этого триста озаренных святостью белобородых старцев направились к шатру, обошли его кругом, проговорили нечто и ушли прочь. Вслед за тем луноликие красавицы рабыни числом более двух­сот, каждая с подносом золота, серебра и драгоценных каменьев, обошли вокруг шатра, сказали нечто и скрылись. Тогда им­ператор и главный министр вошли в шатер и вскоре покинули его. Хасан рассказывал: я был несказанно поражен и спраши­вал себя, что же это такое. Когда мы вернулись, я обратился к министру с вопросом. Он сказал: у императора Рума был сын, и не было среди смертных равного ему по красоте, и нау­ки постиг он в совершенстве, и в ратном деле был бесприме­рен, и любовь отца к нему не вместили бы и сто тысяч сердец. Внезапно он заболел, и искуснейшие из врачей оказались бес­сильны излечить его. Наконец он скончался. Его похоронили в этом шатре, и один раз в год люди выезжают из города по­клониться ему. Сначала бесчисленное войско обходит вокруг шатра, и воины восклицают: о рожденный царем, если бы мы могли сразиться в честном бою с тем, что постигло тебя, каж­дый из нас не пожалел бы жизни, дабы вернуть тебя. Но то, что постигло тебя, исходило из рук Того, с кем мы не можем сразиться и с кем нельзя бороться! Так они говорят и уходят. Потом философы и ученые выступают вперед и говорят: слу­чившееся с тобой исходит от Того, перед кем бессильны знания и философия, науки и опыт. Все мудрецы мира немощны перед Ним, все знатоки невежественны перед Его знанием, и мы бы обязательно придумали, как быть, но никто во вселенной не способен на такое. Так они говорят и уходят. Тогда святейшие старцы в славе своей выходят вперед и восклицают: о рожден­ный падишахом, если бы на то, что постигло тебя, могло по­влиять заступничество старцев, все мы стали бы ходатаями, и молили бы, и тебя туда не отпустили бы, но оно исходит от Того, пред кем заступничество смертного не имеет силы! Так они говорят и уходят. Тогда луноликие рабыни с подносами зо­лота и драгоценностей выступают вперед, обходят вокруг шат­ра и говорят: о рожденный императором, если бы то, что по­стигло тебя, было подвластно красоте и богатству, каждая из нас пожертвовала бы собой и отдала великие богатства, но не отпустила бы тебя. Но то, что постигло тебя, исходит от Того, над кем не властны ни богатство, ни красота! Так они говорят и уходят. Наконец, император в сопровождении главного ми­нистра входит в шатер и восклицает: о драгоценный плод отцо­ва сердца, о зеница отцова ока, узнай, каковы пределы нашей власти! Отец прислал к тебе несметное войско, философов и старцев, заступников и советников, красоту и богатство, дары и подношения, а вслед за тем пришел сам. Если бы это могло помочь делу, отец принес бы сюда все, что возможно, но по­стигшее тебя исходит от Того, пред кем отец со своим саном и войском, придворными и дарами, богатством и казной не имеет власти. Мир тебе! До будущего года! Так он говорит и удаляется.