|
(Идрис Шах «Суфизм», М., 1994, переводчик не указан) Идрис Шах завершает цитирование следующими словами: «Суфийское учение отводит таким людям определенное место во всеобщей эволюционной модели мира». По сути дела Идрис Шах говорит здесь о возможном неопознанном влиянии некоторой, говоря словами марксистко-сталинского новояза, «прослойки» в человеческой массе на ход истории. Как было сказано выше, суфии — и явные (осмысленно), и тайные (интуитивно) в той или иной степени обладают способностью высокой концентрации сознания и воли. Но суфий, прежде всего, индивидуалист, и представить себе группу суфиев, согласованным «залпом» корректирующую, допустим, конкретную политическую ситуацию, невозможно по объективным причинам. Но Всевышний в своем арсенале рычагов воздействия на течение дел имеет такое мощное оружие, как Случайность, и, будучи Господином Случайности, Он может сообщить настроениям явных и тайных, не знающих друг друга суфиев определенную синхронность, и тогда их скрытые качества, которые неподвластны всяким «омонам» и прочим охранительным структурам, могут подтолкнуть этот суетный мир к каким-либо заметным изменениям. Об этом догадывался Лев Толстой, писавший, как уже говорилось, о преобразующем мир воздействии тысяч «человеческих воль», а параноидальное, в своем большинстве, склонное к конспирологии и «теории заговоров» человечество пыталось объяснить многое из происходящего на их глазах интригами масонов, «сионских мудрецов» и других реальных или порожденных больной фантазией «злых» сил. В действительности же все гораздо проще и, одновременно, гораздо сложнее. В заключение хочу сказать, что в местах продолжительного пребывания покинувших этот мир суфиев сохраняется их незримое присутствие, придающее этим уголкам Земли особое очарование. В детстве я это очарование испытал в Мавераннахре, а затем был Крым — благодатный край — северная граница Земли Аллаха, где некогда располагались десятки суфийских обителей (текке или ханак), заполненных последователями Джунайда — учителями из суннитских братств Халватиа и Кадириа и их учениками, проводившими время в мирных беседах о возвышенном, о вере и Истине, о Всевышнем. Потом все было там разорено, но остались тени, и они напоминают о себе чутким душам. Одной из таких душ был Максимилиан Волошин, остро ощутивший боль утраты: За полтораста лет — с Екатерины Мы вытоптали мусульманский рай, Свели леса, размыкали руины, Расхитили и разорили край, Осиротелые зияют сакли, По скатам выкорчеваны сады. Народ ушел, источники иссякли... — 21 —
|