Отец Александр Мень. Пастырь на рубеже веков

Библия была для батюшки основой его пастырской деятельности. Как Слово Божие ведёт свой народ, постепенно проявляясь в истории, так и отец Александр пытался вести своих учеников в духе постепенного возрастания. В одной из лекций он говорил, что Откровение — это не то, что развивается, а то, до чего надо дорастать.

Священник, который хочет включиться в замысел Божий, должен всячески содействовать развитию личностей своих прихожан, этим он помогает Христу и содействует гармонизации окружающего мира.

20

Подмена динамического библейского духа типиконской схемой и обрядоверием заставляет сегодня многих самым серьёзным образом задуматься о концепциях и перспективах пастырского служения в Православной Церкви.

Во время своей работы алтарником, а затем дьяконом и священником отец Александр нередко мог наблюдать поведение прихожан, больше соответствующее ритуальному, языческому мировоззрению, чем христианской вере. Квазирелигиозность выражалась и в стремлении людей отгородиться от мира, и в подмене Писания местным преданием, и в боязни новых переводов Библии, и в оккультном либо потребительском интересе к таинствам.

Будучи не только пастырем, но и историком религии, батюшка прекрасно осознавал законы религиозного сознания, понимал, что оно крайне инертно по своей природе и то, что мы видим на поверхности, есть лишь «верхушка айсберга».

Отец Александр не стремился к проведению каких?то кардинальных реформ; считал, что для них нужна длительная подготовка религиозного сознания народа. Он понимал, что резкие движения, раскачивающие церковную лодку, могут её перевернуть, но не ускорят движение вперёд. Кроме того, он видел, что в каждый момент времени Бог предоставляет Церкви максимум возможностей для серьёзного развития. Но это развитие прежде всего вглубь, а не вширь. Свою пастырскую борьбу за изменение сознания отец Александр вёл на страницах книг, прежде всего, в шеститомнике, посвящённом развитию религий.

Сейчас многие священники, даже большинство иерархов, не готовы к необходимым церковным реформам. Архиепископ Михаил по этому поводу писал: «Большинство церковных деятелей в сане или без сана, как рядовых, так и самых высокостоящих, как бы застыли в преклонении перед церковной действительностью и готовы мириться с любыми, даже самыми безобразными её явлениями, ибо ими владеет любовь не к Богу и даже не к Церкви как к благодатному орудию нашего спасения, а к привычной церковной атмосфере, к церковному убранству и ритуалу — словом, к внешней стороне церковной жизни» [50].