Отец Александр Мень. Пастырь на рубеже веков

Духовное преображение, жизнь в молитве, в таинствах Церкви означают спасение. Это спасение должно стать осязаемым, ощутимым для церковного человека, ибо в мистической встрече с Богом достоинство человека обретает поддержку.

19

Отец Александр никогда не требовал подчинения от своих духовных детей. Разрешая чью?либо проблему, он старался прежде всего показать её в свете Евангелия. Батюшка считал, что слова Христа содержат в себе достаточно силы и мудрости, чтобы справиться с любыми жизненными коллизиями. Своими вопросами и замечаниями он так расширял сознание, что задачи, которые за минуту до того казались неразрешимыми, вдруг становились простыми и понятными. И всегда эти решения оказывались согласными с Евангельским словом.

Такое пастырство требовало творческого подхода. Это разительно отличало батюшку от священников, призывающих к абсолютному послушанию и забывших учение апостола Павла о любви и свободе…

Однажды отец Александр сказал: «Сплошь и рядом мы встречаемся с непониманием мысли о Богочеловечестве. Людям хочется несвободного христианства, люди тянутся именно к рабству. Это страшно и встречается каждодневно, и мы с этим постоянно сталкиваемся» [47].

Действительно, учение Церкви о необходимости послушания для спасения принимает подчас весьма уродливые формы. Батюшка говорил, что дисциплина в Церкви конвенциальная, условная, ибо она не имеет Божественного происхождения. Послушание является необходимым только для того, чтобы сохранять структуру Церкви как общины в миру.

Если мы понимаем послушание как абсолютное, авторитарное, которое направлено на подавление или тренировку каких?то качеств, то это не христианская модель, потому что Христос принёс людям свободу — свободу от озабоченности собой и от прагматичного отношения к жизни. Христианин не раб никому — ни своему духовнику, ни Господу, он сам выбирает служение Богу и людям.

Митрополит Антоний Сурожский писал: «Обыкновенно мы говорим о послушании как о подчинённости, подвластности, а подчас и порабощении духовнику или тому, кого мы назвали (совсем напрасно и во вред не только себе, но и священнику) духовным отцом или своим старцем. Послушание же заключается именно в слушании всеми силами своей души. Но это обязывает в равной мере и духовника, и послушника; потому что духовник должен всем своим существом и всем своим опытом, и скажу больше: всем действием в нём благодати Всесвятого Духа стремиться к тому, что совершает Дух Святой в человеке, который ему доверился… И с обеих сторон это требует смирения… Сколько смирения нужно священнику, духовнику для того, чтобы никогда не вторгаться в святую область, чтобы относиться к душе человека так, как Моисею приказал Бог отнестись к той почве, которая окружала Купину неопалимую… и куда он не имеет права войти иначе, как если Сам Бог велит или Сам Бог подскажет, какое действие совершить или какое слово сказать» [48].