|
Также совершенно очевидно, что Христианский Восток и Христианский Запад со своим взаимным отталкиванием и взаимным притяжением — обрели в душе отца Александра полную гармонию. (В своём последнем интервью, данном за несколько дней до смерти, на вопрос, не хотел бы он перейти в католицизм, отец Александр ответил: «Я не считаю это осмысленным, потому что для меня Церковь едина»). Также и многое другое привлекает отца Александра в Филоне, например, — представления Филона о благодати Божией (в чём он был предшественником самого ап. Павла) или его отношение к разуму и вере (он не представлял себе, как разум может быть враждебен вере), или отношение к творчеству и божественному вдохновению, или его терпимость в понимании различных сторон человеческой жизни. И, конечно, двух мыслителей сближает уважение ко всякому непосредственному благочестию в других религиях при полном сохранении верности своей Церкви. Есть и другие точки соприкосновения между ними, но есть и серьёзные отличия. Так, отец Александр далеко ушёл от Филона в вопросах понимания смысла истории и в экзегезе Ветхого Завета. И, конечно, самое серьёзное расхождение у них — по вопросу о значении материи. Ведь идеалом Филона осталось развоплощение плоти, а идеалом отца Александра было Преображение материи, Воскресение плоти. И все же, при всех различиях, отцу Александру очень импонировала вера Филона, которую тот понимал «не как рациональное постижение, а как подвиг любви» [299]. Главы, предшествующие повести о Филоне, посвящены Деве Марии, Рождеству и событиям из детства Иисуса Христа. Эти замечательные страницы о жизни в Назарете и Вифлееме, проникнутые тонким лиризмом и сыновним благоговением, написаны скорее как поэма, а не как материал по истории религий. Отец Александр силой художественного слова даёт читателю заглянуть в тот мир, в котором произошло рождение Спасителя. Заканчивается же шестой том рассказом о Предтече Господнем, Крестителе Иоанне. Если деятельность отца Александра во многом вдохновлялась идеями Филона Александрийского, то завершение его земного служения оказалось таинственно связано с судьбой последнего героя его «Истории религии» — с Иоанном Крестителем. Все помнят, какой смертью умер отец Александр и в какой день его хоронили (его похороны пришлись на 11 сентября — День усекновения главы Иоанна Крестителя.) Говоря словами Филона Александрийского, «надо обладать особой любовью к крючкотворству, чтобы увидеть здесь игру случая» [300]. — 291 —
|