Религии Австралии

[59] R.M. and С.Н.Berndt, The World of the First Australians (Chicago: University of Chicago Press, 1965), p. 202. Хотя «Происхождение идеи Бога» Шмидта приведена в библиографии, авторы не рассматривают его взгляды, касающиеся религий Австралии.

[60] От старика, ныне умершего — последнего в племени, кто прошел инициацию, — Берндты услышали довольно полную версию мифа о Нгурундери (нижнее течение реки Муррей в южной Австралии). Авторы называют Нгурундери «героем-предком». Он ведет себя соответственно; миф рассказывает о его странствиях и приключениях, во время которых он придавал современные формы земному ландшафту и осуществлял различные метаморфозы. «Наконец он нырнул в море, чтобы очистить себя от старой жизни, и ушел на небо — в мир духов, Ваиерувар. Но прежде чем исчезнуть, он сказал народу Яралди, что духи их умерших будут всегда следовать по проложенным им путям и в конце концов присоединятся к нему в небесном мире» (ibid., р. 204). Эта последняя деталь важна. По-видимому, Нгурундери представляет небесного героя, который сохранил некоторые черты небесного высшего существа.

[61] См. R.M. and С.Н.Berndt, Op. cit, p. 141, со ссылкой на Байаме и Дарамулуна.

[62] А.Р.Elkin, The Australian Aborigines (1938; 3d ed., Sydney: Agnus and Robertson, 1954; репринт New York: Doubleday, 1964), p. 224.

[63] Насколько мне известно, Элькин никогда не раскрывал, что он имел в виду под «старыми таинственными культами давностью в несколько тысячелетий». Элевсинские мистерии? Эллинистические мистические религии? Но в центре таких сакральных культов были «умирающие и воскресающие боги», а не «небесные герои». Возможно, он думал о Митре, единственном боге древних мистерий, который не знает смерти; однако и Митру нельзя классифицировать как «небесного героя». В своей книге: Aboriginal Men of High Degree (Sydney: Australian Publishing Co., 1945), p. 76–77, — Элькин указывает на сходство между парапсихологическими силами австралийских знахарей и искусством индийских и тибетских йогов. Он склонен признать историческую связь между ними (см. M.Eliade, Birth and Rebirth, p. 99 ff.). Мы вернемся к этой проблеме позднее (см. ниже). Пока же давайте добавим, что есть также сходные черты между медицинскими идеями и практикой австралийских знахарей и их коллег в племенах аборигенов Индии; см. Е.Drobec, Heilkunde bei den Eingeborenen Australien. — Wiener Beitr?ge zur Kulturgeschichte und Linguistik, IX (1952), p. 280–307; см. с. 305. Но такие сходства не предполагают влияния индийских или тибетских йогов. Элькин также сравнивает процедуру инициации австралийских знахарей с ритуалом мумификации, засвидетельствованном в восточной Австралии, который может быть следствием меланезийского влияния [Aboriginal Men of High Degree, p. 40–41]. Однако Элькин склонен верить, что меланезийские влияния несли идеи и магические техники, истоки которых следует искать в более высоких культурах. Связывает ли Элькин инициацию австралийских знахарей с египетским ритуалам мумификации? Такие гипотезы напоминали бы «Египетский диффузионизм» Дж.Элиота-Смита и У.Дж.Перри. В любом случае, это неосновательные гипотезы: ту же модель инициации можно найти среди шаманов Сибири, а также Северной и Южной Америки; см. М.Eliade, Shamanism: Archaic Techniques of Ecstasy (New York: Pantheon, 1964).