От рабства к свободе

Самсон противится Далиле, пытается скрыть тайну своей удивительной силы, которая заключается в том, что он дал Богу клятву назира, которую не должен нарушать. Сначала он обманывает ее, говорит, что сила его в другом. Но она быстро и ловко проверяет его и добивается своего — ночью она подстригает Самсона, и враги его связывают и ослепляют. Лишенный зрения, он поставлен во дворе, как бык, вертеть жернов.

Вот такая беспутная, пропащая жизнь: вместо борца он был нарушителем спокойствия и кончил слепым пленником. Но эпилог его истории трагичен. Однажды, когда собрались филистимские военачальники пировать, они захотели поиздеваться над слепым богатырем и привели его в свой пиршественный зал. А слепой Самсон вдруг почувствовал, что к нему вернулась сила. И он сказал мальчику–поводырю: «Подведи меня к колоннам» — к столбам, на которых держалось все здание. И когда мальчик подвел, он взмолился Богу и сказал: «Да погибнет жизнь моя с филистимлянами», — сдвинул столбы, и дом обрушился, раздавив его вместе с врагами.

Перед нами образ неудавшейся жизни, образ чего–то несостоявшегося. И Книга Судей опять–таки кончается этим рефреном: не было царя, и каждый делал, что ему было угодно…

Проблема социального устройства общества не древняя, она вечно новая, потому что общество, как и Церковь, нуждается в определенной структуре. И структура эта не есть измышление людей, а необходимость жизни. Только вся задача в том, чтобы эта структура соответствовала высокому званию человека и духовным задачам общества. Вот тут–то все становится проблематично и спорно.

Вы знаете, что эта проблема терзает нашу страну в течение почти всего XX столетия, она и до сих пор еще не решена. Попытка решить ее внегуманным способом, таким путем, на котором всякая совесть и всякое человеческое сострадание отбрасываются во имя якобы социальной цели, оказалась абсолютно бесплодна и бесполезна. Поэтому нравственный стержень в социальной структуре не есть прихоть благочестивых или мечта сентиментальных людей. Суровая действительность показывает, насколько важно, чтобы была структура, была власть, но чтобы она была праведной.

Когда апостол Павел говорил: «Нет власти аще не от Бога», — он вовсе не имел в виду вульгарную мысль: кто бы там ни сидел — пусть сидит. Нет. Мы не должны считать апостола настолько слепым и безумным. Он имел в виду сам принцип социальной структуры. И ее разрушение — революционное, насильственное, беззаконное — каждый раз показывало, насколько это опасное начинание для человека, какие бы возвышенные слова при этом ни произносились.