|
. Ум во время молитвы должен быть чист от всякого образа, от всякого постороннего помысла; только тогда он сможет в имени Господнем соединиться с Самим Христом: В человеке все тройственно по причине его тройственного состава: тела, души и духа. Поэтому, когда св. Отцы говорят о сердце, то и трудно, не имея личного опыта, разуметь, что именно они тут разумеют. И это есть, как и выше сказано, внутреннее чувство души, составляющее корень и центр нашей душевной жизни, потому что в этом чувстве или сердце души проходит вся наша жизнь. А разум если и должен иметь какое?нибудь участие в деле молитвы, то разве то, что его должно лишить свойственной ему его деятельности, мышления, рассуждения и неудержимой стремительности в движении. Он здесь не более, как только страж и блюститель, стоит у дверей сердца и охраняет всю духовную область, чтобы не вошло туда какое?нибудь земное помышление, враждебное или вообще ненужное для молитвы. Потому?то у св. Отцев строго заповедуется во всех писаниях во время молитвы иметь ум чистым от всякого помышления, безобразным, безвидным, безкачественным, и он есть не более, как только внешний зритель. А вся жизнь действуется в уме, который, соединяясь в Имени Господнем с Самим Господом, исполняется Божественного света, небесной радости и духовного блаженства и передает это душе. Человек в это время, весь будучи собран воедино всеми своим силами, всецело соединяется с Господом Иисусом Там же. С. 62—63. . В этом тексте схимонах Иларион воспроизводит восточно–христианское учение о трезвении — молитвенном бдении ума, стоящего «на страже» и не позволяющего посторонним помыслам приблизиться к человеку: это учение содержится в «Лествице» святого Иоанна Синайского и во многих произведениях аскетической письменности, включенных в славянское и русское «Добротолюбие». Вот лишь некоторые параллели: Старайся ум твой во время молитвы делать глухим и немым — тогда сможешь молиться<…>Нерассеянная молитва есть наивысшее внимание ума<…>Стой на страже своей, сохраняя ум от помыслов во время молитвы Евагрий–монах. О молитве 11; 35; 70. . Начало молитвы состоит в том, чтобы отгонять приходящие помыслы при самом их появлении Иоанн Синайский. Лествица, гл. 28. . [Необходимо] мысль свою всегда хранить чистою, как мы храним телесное око, зорко следя за всем, что могло бы случайно повредить ему, и всячески стараясь не подпустить к нему даже былинку Исихий Синайский. О трезвении и молитве 121. . Подобное же учение мы находим в сочинениях авторов XIX века, таких как святители Феофан Затворник и Игнатий Брянчанинов. Последний с особенным постоянством настаивает на вреде воображения, называя «ужаснейшей бесовской прелестью» те видения, которых достигали некоторые католические мистики благодаря действию воображения Игнатий Брянчанинов. О молитве Иисусовой. Беседа старца с учеником. С. 243—244. Эту тему продолжит в своих «Очерках античного символизма и мифологии» А. Ф. Лосев. — 474 —
|