|
Выводы церковно–исторические Перейдем к выводам церковно–исторического характера. Прежде всего необходимо дать каноническую оценку действиям имяславцев в 1910–х годах. Какова бы ни была богословская оценка имяславских споров и на чью сторону ни стал бы сегодня исследователь, представляется весьма очевидным тот факт, что с канонической точки зрения многие действия имяславцев в 1910–х годах являются неприемлемыми. Это прежде всего относится к «бунту», устроенному имяславцами во главе с иеросхимонахом Антонием (Булатовичем) в Андреевском скиту: именно с этого бунта началась та цепь насильственных действий, которая привела к изгнанию имяславцев с Афона. Канонически неоправданной является позиция Булатовича и его соратников после возвращения в Россию, в частности, их неподчинение церковной власти и неоднократное «отложение от духовного общения» с нею. Позиция сознательного противления церковной иерархии в конце концов — уже после революции 1917 года — завела имяславцев в экклезиологический тупик, лишив их спасительной ограды Церкви и превратив в секту. В то же время нам представляется совершенно неадекватной та реакция на действия имяславцев, которая последовала от российских церковных властей во главе с архиепископом Антонием (Храповицким). Если даже учение имяславцев и заключало в себе ересь, неужели необходимо было прибегать к полицейским мерам — обливать монахов ледяной водой из «пожарной кишки», избивать их, спускать с лестниц, силой загонять на пароход, а затем расстригать, лишать монашеских одежд, заключать под стражу? Из всех возможных вариантов решения проблемы был избран наиболее жестокий, наиболее бесчеловечный, наименее церковный. И совершен был этот погром по инициативе церковных властей, которые своими руками нанесли жесточайший удар по русскому афонскому монашеству, прежде всего по Свято–Пантелеимоновскому монастырю. После событий 1913 года Пантелеимоновский монастырь так никогда и не сумел оправиться от потерь. Рукописный «Монахолог» монастыря дает такие цифры: общее количество монахов по состоянию на 11 марта 1904 года — 1461, на 1 мая 1913 года — 1464 (т. е. за девять лет, предшествующих выселению имяславцев, число иноков практически не меняется). Июльские события 1913 года отражены в следующих скупых строках «Монахолога»: «3 июля — по распоряжению Русского Правительства вывезено на пароходе»Херсон»впавших в ересь имябожничество: 411.7 июля — то же, на пароходе»Чихачев»: 136. 17 июля — исключено не оказавшихся налицо при поверке: 17». На 28 июля 1913 года общее количество монахов составляет 873. После июля 1913 года практически отсутствуют записи о поступлении новых иноков, зато постоянно упоминается о том, что такой?то монах «вышел из обители по несогласию в религиозном вопросе», «выслан из обители за религиозное лжемудрствование», «выехал в Россию по своей воле», «выехал в Россию на войну», «отправлен на войну по мобилизации», «выехал в Солунь по воинской повинности» и т. д. Общее число иноков Пантелеимонова монастыря на 27 марта 1920 составляетлишь 633. В 1932 году, по свидетельству монаха Василия (Кривошеина) [1422], в монастыре проживает около 380 иноков [1423]. В последующие годы это число продолжает падать вплоть до начала 60–х годов, когда в монастыре остается лишь четырнадцать иноков, из которых половина прикована к постели, причем самому младшему насельнику монастыря 70 лет. Постепенное возрождение русского афонского монашества начинается в 60–х годах благодаря вмешательству в ситуацию митрополита Ленинградского и Новгородского Никодима (Ротова), добившегося от властей Греции и от Константинопольского Патриархата разрешения на увеличение квоты русских насельников Святой Горы [1424]. В настоящее время общее число насельников Пантелеимонова монастыря составляет около 50 человек. — 315 —
|