Иуда Искариот: предатель или святой?

Иисус... сказал: истинно, истинно говорю вам, что один из вас предаст меня. Тогда ученики озирались друг на друга, недоумевая, о ком Он говорит. Один же из учеников Его, которого любил Иисус, возлежал у груди Иисуса; ему Симон Пётр сделал знак, чтобы спросил, кто это, о ком говорит. Он, припадши к груди Иисуса, сказал Ему: Господи! Кто это? Иисус отвечал: тот, кому Я, обмакнув кусок хлеба, подам. И, обмакнув кусок, подал Иуде Симонову Искариоту. И после сего куска вошёл в него сатана. Тогда Иисус сказал ему: что делаешь, делай скорее. Но никто из возлежавших не понял, к чему Он это сказал ему... Он, приняв кусок, тотчас вышел (Ин. 13:21-28,30).

Тайная вечеря... Праздничная трапеза ("настал же день опресноков" - Лк. 22:7) в узком кругу единомышленников. Последний раз видит Учитель своих учеников вот так, всех вместе, за общим столом, и печалью наполняется его сердце. Скользит зоркий взгляд по бородатым, обожжённым солнцем и огрубевшим от ветра лицам, стараясь запечатлеть в памяти образы дорогих ему людей... скользит всевидящий взгляд по их душам, заглядывая в самые потаённые их уголки. Зрелые, взрослые мужи - а сколько в них ещё детской наивности, сколько непосредственности! И сколько, увы, слепоты! Но они чисты, эти "рыбари" из Галилеи, всё ещё у них впереди. Лёгкая, чуть грустная улыбка ложится на безмолвные губы, которым совсем уже скоро суждено сомкнуться навек, в глазах мягко и тепло тлеет огонёк любви - великой, нерастраченной, невостребованной.

От лица к лицу, от души к душе скользит взгляд Иисуса - и вдруг окаменевает, словно наткнувшийся на встречный взгляд Горгоны. Иуда... Да, это Иуда Искариот, тот самый. Иисус знает: сегодня свершится то, что предначертано Отцом, и только Иуда способен сделать это. Самый верный, самый преданный[99] из двенадцати... самый любящий...

2.

Иуда не сводит глаз с Учителя, жадно ловит каждый его флюид, каждый вздох, каждую перемену во взгляде. Он ждёт.

Сделав первый шаг (т.е. сговорившись с первосвященниками), Иуда не может решиться на второй и окончательный - на собственно "предательство". Внутренняя борьба раздирает его, терзают страшные сомнения, мучительные вопросы и постоянные "а вдруг?" не дают покоя его мятущейся душе. Противоречивые чувства, бушующие в груди несчастного казначея, лишают его уверенности. На правильном ли он пути? Не совершает ли он чудовищной, роковой ошибки?

Где-то в глубине души он всё ещё надеется, что Иисус снимет с него это тяжкое бремя, внесёт поправку в своё пророчество - ведь предательство ещё не совершилось, сговор с первосвященниками ещё не привёл к трагедии, Иисус всё ещё на свободе. Ещё можно всё изменить. Или уже нельзя?..