|
Вот как это описано у Иосифа Флавия: «Хотя иудеи при первых слухах о переписи с самого начала были возмущены этим, но в конце концов оставили всякую мысль о сопротивлении, благодаря увещаниям первосвященника Иоазара, сына Боэта. Уступая увещаниям Иоазара, они наконец, беспрепятственно допустили расценку своего имущества. Однако некий галилеянин Иуда, происходивший из города Гамалы, вместе с фарисеем Саддуком стал побуждать народ к оказанию сопротивления, говоря, что допущение переписи приведет лишь к рабству. Они побуждали народ отстаивать свою свободу. Их не может постигнуть неудача, говорили они, потому что налицо самые благоприятные условия; даже если народ ошибется в своих расчетах, он создаст себе вечный почет и славу своим великодушным порывом; Предвечный лишь в том случае окажет иудеям поддержку, если они приведут в исполнение свои намерения, особенно же, если они, добиваясь великого, не отступят перед осуществлением своих планов» (Иосиф Флавий, Иудейские древности, 18:1). Лука по времени своей жизни и по знанию Израильской действительности был настолько далек от этих событий, что совсем не учел еще некоторых особенностей. Ни один верующий еврей не остановится на ночлег в хлеву, уже потому, что хлев нечист и на его дверях не вешается мезуза[54]! Жить же в помещении без мезузы еврею запрещено законом. И это еще не все. Иерусалим и его окрестности расположены в гористой местности, где зимой не очень-то уютно, особенно по ночам. Ветер, низкие тучи, температура воздуха около двух градусов тепла, а порой и морозец… Сказать о том, что зимой в окрестностях Вифлеема пастухи со стадами расположились на ночь в «чистом поле», — это значит абсолютно не знать Израиль. И еще. Даже в наши дни, дни всеобщего падения нравов, еврею никогда не придется ночевать в чистом поле, достаточно постучаться в любой дом верующего еврея, и вас пустят переночевать, невзирая на многочисленность собственной семьи. Откуда вообще в Евангелиях появился хлев и ясли? Это сама по себе довольно забавная история… У «малого» пророка Аввакума, в греческом варианте Септуагинты[55] написано, что спаситель Израиля появится «между двух эпох», то есть в наши дни. В греческом языке слова «животное» и «эпоха» в родительном падеже множественного числа имеют одинаковую форму. В латинском переводе Септуагинты по ошибке подменили «эпоху» «животным» и получилось — «среди двух животных». Осталось дорисовать картину: раз так, то должен быть хлев, а он предполагает пещеру, а в пещере должны быть ясли… Евангелист Лука так и пишет: «И вот вам знак: вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях». (Лука, 2:12). Ошибочный перевод пророка Аввакума ввел в заблуждение не только Луку. Дело дошло до того, что в 400 г. н. э., при императоре Константине, в Вифлееме даже нашли «пещеру рождения»! В наши дни ее показывают благоговейным паломникам со всего света. И никого не смущает тот факт, что вся пресловутая история с яслями и хлевом-пещерой, всего лишь результат ошибки переводчика и плод фантазии евангелиста! На самом же деле, говорят археологи, в этой пещере в течение многих веков был храм, посвященный богу Тамузу, «спасителю» языческого пантеона. Видимо, это тоже сыграло определенную роль: там спаситель, тут спаситель… — 69 —
|