Иисус, еврей из Галилеи

Здесь события опять начали развиваться не так, как описывал это Матфей. Повелев ученикам молиться, «чтобы не впасть в искушение», Иисус отошел от них «на вержение камня и, преклонив колена, молился». По словам Луки, «явился же Ему Ангел с небес и укреплял Его». Как стало известно об этом Луке — непонятно, ведь ученики спали и ничего не видели, а у Иисуса уже не было времени рассказать об этом кому-либо, так как «появился народ, а впереди его шел один из двенадцати, называемый Иуда, и он подошел к Иисусу, чтобы поцеловать Его». Это, видимо, было оговорено между ним и первосвященниками заранее, как условный знак опознания Иисуса. Когда Иуда отделился от учеников по дороге на гору Елеонскую и как это осталось незамеченным остальными, Лука не поясняет.

Не говоря ни слова, Иуда направился прямиком к Иисусу, «чтобы поцеловать Его». В такой напряженный момент Иисус не потерял самообладания и он насмешливо спросил: «Иуда! целованием ли предаешь Сына Человеческого?». Видимо, этот вопрос повис в воздухе, и Иуда поцеловал Иисуса… Видя, «к чему идет дело» спутники Иисуса сказали: «Господи! не ударить ли нам мечем?», и один-таки ударил и отсек рабу первосвященника ухо, но Иисус тут же исцелил бедолагу. По версии Луки, компания, явившаяся арестовывать учителя, была гораздо представительнее, чем у Матфея. Это была не толпа, а сами первосвященники, начальники храма и старейшины, они и вышли на Иисуса с кольями, видимо, у этих высоких сановников другого оружия не нашлось. Этому даже Иисус удивился — «как будто на разбойника вышли вы с мечами и кольями, чтобы взять Меня!»

Итак, отвели его в дом первосвященника, имени которого Лука не называет, и развели во дворе костер. К этому-то костру и подсел апостол Петр, единственный, кто последовал за Иисусом, ибо остальные ученики разбежались. До самого утра Иисус провел во дворе первосвященника, где собравшиеся били и издевались над ним. Как и предсказывал учитель, Петр трижды отрекся от Иисуса, «и тотчас, когда еще говорил он, пропел петух. Тогда Господь, обратившись, взглянул на Петра, и Петр вспомнил слово Господа», и «вышед вон, горько заплакал». Эта версия отличается от версии Матфея, который утверждает, что все это происходило в доме первосвященника, и именно собравшийся Синедрион издевался над Иисусом.

Настало утро первого дня Пасхи, и «собрались старейшины народа, первосвященники и книжники, и ввели Его в свой синедрион». Все остальное тоже проходило не так, как описано у Матфея. Никто не искал «лжесвиде-телей» и не допрашивал их, Синедриону, видимо, это было ни к чему. Ограничились только одним вопросом: «Ты ли Христос? скажи нам». Но он не ответил и только сказал — «отныне Сын Человеческий воссядет одесную силы Божией». Из этого все собравшиеся сделали довольно странное заключение: «и сказали все: итак Ты Сын Божий? Он отвечал им: вы говорите, что Я». Никакого другого свидетельства Синедриону не понадобилось — «И поднялось все множество их, и повели Его к Пилату».